ЖИТЬ И ПРОЩАТЬ, ПОДОБНО БОГУ
В первую очередь я хотел выяснить, почему сам Карсон считает Иисуса Богом.
— Какие слова и дела Иисуса убеждают вас в Его божественности? — спросил я. Я предполагал, что Карсон начнет рассказывать о чудесах, — но ошибся.
— Конечно, можно было бы сказать, что Иисус творил чудеса, — начал он, словно прочитав мои мысли, — но чудеса творили и другие; это условие необходимое, но недостаточное. Разумеется, главное и исчерпывающее доказательство Его божественной природы — Воскресение. Но самым поразительным из всего, что Он делал, мне кажется прощение грехов.
— Вот как? — я развернулся в кресле, чтобы сидеть с ним лицом к лицу. — Но почему?
— Понимаете ли… Если вы обидели меня, я имею право вас простить. Но вот представьте: вот вы меня обидели, и вдруг появляется кто-то третий и заявляет вам: «Я тебя прощаю». Что за дерзость?! Единственный, кто имеет полное право сказать так, — это Бог, потому что грех, пусть даже против другого человека, есть в первую очередь отрицание Бога и Его законов. Совершив прелюбодеяние и подстроив гибель мужа своей возлюбленной, царь Давид кается перед Богом в Псалме 50: «Тебе, Тебе единому согрешил я и лукавое пред очами Твоими сделал». Он признает, что, согрешив против ближнего, он в конечном итоге согрешил против Бога, сотворившего его по Своему образу, и потому нуждается в Божьем прощении.
И вот появляется Иисус и объявляет грешникам: «Я прощаю вас». Иудеи мгновенно углядели в этом богохульство: «Кто может прощать грехи, кроме одного Бога?» Вот почему для меня прощение грехов — самое удивительное из всего, что делал Иисус.
— Но Иисус не только прощал грехи, — добавил я. — Он утверждал, что Сам Он безгрешен. А безгрешность, безусловно, атрибут божества.
— Верно, — ответил Карсон. — В нашей культуре исторически сложилось так, что люди, которых считают праведниками, особенно чутки к собственным ошибкам и прегрешениям. Они осознают свои недостатки и слабости, свою похоть, свои обиды, и с Божьей помощью стремятся преодолеть их. И им это удается — да так хорошо, что окружающие называют их «святыми». А Иисус говорил с самым серьезным видом: «Кто из вас обличит Меня в грехе?» Если бы такое заявил я, то моя жена, дети и все, кто меня знает, не упустили бы случая припомнить мне все мои прегрешения. Ответом же Иисусу было молчание.
Да, нравственное совершенство и прощение грехов — несомненные признаки божества; однако, чтобы соответствовать «словесному портрету» Бога, Иисус должен был обладать и другими атрибутами. Мой первый вопрос прозвучал вполне безобидно; теперь же я всерьез вознамерился загнать собеседника в угол.