Я молчал, и Хабермас продолжил:
— Понимаете, я бы тоже хотел, чтобы источников было по меньшей мере пять. Но источник всего один, зато заслуживающий всякого доверия, — символ веры, столь прекрасный, что немецкий историк Ганс фон Кампенхаузен писал о нем: «Это повествование обладает всеми признаками исторического документа, какие только могут быть у текста». Кроме того, чтобы подтвердить факт Воскресения, нам совсем не обязательно ссылаться на пятьсот человек, видевших Иисуса. Я, например, вообще не пользуюсь этим аргументом.
В ответе Хабермаса, несомненно, присутствовала логика. Однако на меня тяжким грузом давила еще одна несообразность. В символе веры сказано, что первым, кому явился Иисус, был Петр, а в Евангелии от Иоанна — что это была Мария Магдалина. Вообще, в этом символе веры, в отличие от Евангелий, не упомянута ни одна женщина.
— Разве эти противоречия не имеют значения? — спросил я.
— Никакого, — последовал ответ. — Во-первых, внимательней вчитайтесь в символ веры. Там вовсе не сказано, что Петр первым увидел воскресшего Иисуса. Просто Петр стоит первым в списке. Что же касается женщин — не удивительно, что они здесь не упомянуты, поскольку в иудейском обществе I века женщин не воспринимали в качестве очевидцев, и их свидетельства не имели никакой ценности. Имя Петра стоит первым по значению, а не по хронологии. И опять-таки, — повторил он, — надежность источника нисколько не страдает. Да, кое-какие проблемы есть; но при этом нельзя не признать, что этот символ веры написан вскоре после Воскресения, что он не искажен более поздними преданиями, что он ясен, недвусмыслен и основан на свидетельствах очевидцев.
Волей-неволей я вынужден был заключить, что Хабермас прав, и раннехристианский символ веры — действительно мощное доказательство Воскресения.
Настолько мощное, что, по словам Уильяма Лейна Крейга, с которым я беседовал в предыдущей главе, Вольфхарт Панненберг — наверное, самый выдающийся в мире специалист в области систематического богословия — «перевернул современную скептическую немецкую теологию, полностью построив свою богословскую систему на исторических свидетельствах Воскресения Иисуса — в том порядке, в каком Его явления перечислены у Павла»[122].
Я окончательно убедился, что раннехристианский символ веры из пятнадцатой главы 1-ого послания к Коринфянам — источник, заслуживающий доверия. Настало время обратиться к Евангелиям, где много и подробно говорится о явлениях Иисуса.
ЕВАНГЕЛЬСКИЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА
Для начала я попросил Хабермаса описать явления воскресшего Христа в Евангелиях от Матфея, Марка, Луки и Иоанна.