Победитель заберет плащ врага как награду.
Как чужого князя впустили в град? Неужто даже дозорные против своего князя? Настасья почувствовала ярость.
— Мало тебе у Черноречья наподдали, за добавкой пришел? — усмехнулся Всеволод.
— Я свое еще возьму, — передернулся Давыд. — Как биться станем? — огладил он рукоять меча.
— Я жене обещался меча не трогать, — начал развязывать кушак Всеволод.
— Да ты уж давно под бабой, про то всем ведомо, — подлил масла в огонь Ермила, вызывая солидарный хохот.
— Кто здесь под кем, поглядим, — Всеволод скинул кожух, свитку, потянул с себя рубаху.
Давыд тоже начал быстро разоблачаться. Бороться станут без оружия, кто кого на лопатки уложит. Толпа возбужденно загудела.
Худенький священник подбежал, бормоча молитвы, сунул каждому из князей крест для поцелуя. Борьба должна быть честной. Оба соперника осенили себя распятьем и стали медленно сходиться, на губах заиграли усмешки — знак презрения к противнику.
Настасье казалось, что если бы она не сидела на удобной лавке саней, то непременно упала бы от волнения. Пальцы сдавили деревянный борт возка.
Давыд кинулся первым, Всеволод чуть отпрянул, выбирая более удобную позицию для захвата. Противники закружили, истаптывая снег и делая обманные выпады в сторону друг друга. Тело Давыда рыхлое, но массивное, а в движениях чувствовался огромный опыт. Всеволод жилистый, «подсушенный», каждый мускул виден при повороте или рывке, взгляд сосредоточен до болезненного спазма, проворонил — все пропало, слишком многое на кон поставлено.
И опять движение по кругу. День пасмурный, угрюмый, ни у кого нет преимущества от бьющего сопернику в лицо света. Отчаянное равенство. Рывок! И соперники сцепились в мощном объятье. Толпа шумно вдохнула. Давыд надавил, что есть мочи, лицо исказилось от натуги.
— Маслом натерся, сука! — зарычал Всеволод, упираясь пятками в снег.
— Блажится тебе, — отозвался Давыд, пытаясь опрокинуть соперника.
Всеволод, используя более высокий рост, гребком правой руки захватил шею Давыда, тот забрыкался, ослабляя хватку, ногой пнул Всеволода по колену. Разъяренный Дмитровский князь дернул Давыда на себя и опрокинул лицом в снег. Толпа одобрительно загудела.
Давыд довольно быстро вскочил на ноги, из носа сочилась кровь. Бой по традиции должен быть завершен, но Залесский князь, презрев все правила, снова кинулся на Всеволода.
— Остановиться пора! Наш победил! — выкрикнул седовласый боярин.
— Пусть до смерти! — зашумел Ермила.
— Нельзя! — взвизгнула Настасья, видя, что Давыд хватается за меч.
И тут она увидела глаза Ермилы, красные, с огоньком, жгущие вкруг себя воздух. Настасья охнула, прикрыв рот рукой, миг, и снова пред ней обычный боярин, суетливый, верткий, как и всегда… показалось?