А если со мной собираются сделать то же самое?
Я отставила чашку, чтобы не пролить. Едва я услышала слова Пола — безоговорочно поверила всему. Такое не выдумать, не угадать. Но кому служит Иршат-саед? Альянсу или аль-Зараху? Ведь ничто не мешает ренегату играть на обе стороны. Но какой в этом смысл, если можно попросту затереть память. Я забуду Альянс, забуду Пола. Или на этот счет имеются очередные религиозные предрассудки? Очередная дичь? А может, это своего рода изощренный садизм?
Я потерла пальцами виски, понимая, что еще немного — и сойду с ума. Невозможно постоянно во всем сомневаться. Я должна принять решение. Либо довериться и рискнуть, либо не верить и до конца жизни жалеть о своей трусости. Как говорила Дарка: не попробуешь — не узнаешь. И всегда лихо махала рукой.
Я резко выпрямилась, упираясь ладонями в край тахты — я верю. Хочу верить. Но где искать эту чертову прачечную? Я должна точно знать, куда идти.
Я откинулась на подушки и демонстративно терла виски:
— Невыносимая духота.
Бахат склонила голову:
— Принести опахало?
— Не думаю, что это поможет. — Я изобразила самую кислую гримасу, на которую только была способна. — Мне просто нужно на воздух. Невозможно столько времени сидеть взаперти. Здесь принято где-то гулять?
Бахат кивнула:
— Конечно, муфади. Обычно ранним утром, когда солнце еще ласковое, либо на закате.
Я кивнула в ответ:
— Я с радостью прогуляюсь. Прямо сейчас.
Бахат замялась, наконец, покачала головой:
— Только с позволения Масабих-раисы, муфади.
Я снова кивнула:
— Прекрасно. Значит, пойдем и спросим.
Бахат вновь покачала головой:
— Я пойду, а ты будешь ждать здесь. Мамну.
Оставалось только смириться. Мамну. Вечные, бесконечные мамну. Я проводила взглядом Бахат, и как только та скрылась за дверью, прильнула к оконной решетке, уткнулась носом, пытаясь рассмотреть хоть что-то кроме клочка неба и клочка мощеного двора. Но ощутимых результатов это не принесло.
Старая прачечная… вероятно, на первом этаже или вовсе в подвале. Если, конечно, эти варвары не спятили окончательно и не устроили стирку где-нибудь на вершине бурджи, поближе к их варварскому богу. Казалось, я уже ничему не удивлюсь.
Бахат пропадала невыносимо долго. Я сидела, как на иголках, бесконечно думая о том, что стану делать, если Масабих откажет. В голову ничего не приходило. Разве что устроить в комнатах пожар, опрокинув их проклятые жаровни. Но в этом случае, меня бы просто заперли в других покоях. Принципиально ничего бы не изменилось. Но я надеялась, что до такого не дойдет. В конце концов, невозможно сидеть без воздуха — это вредно для здоровья. Если бы только Иршат-саед додумался напеть что-то подобное толстухе Масабих.