— Почему ты смеешься?
Я подняла голову:
— Все еще не верю, что ты согласился это надеть.
Он замялся:
— Мне казалось, мы на отдыхе. Где я еще могу поносить такую безвкусицу?
Нет-нет, педантичный вкус советника Фирела никуда не делся. Он по-прежнему ковырялся в моем гардеробе и безжалостно выкидывал все, что ему не нравилось. Но я не спорила. Мало того, наслаждалась. Видеть его с кучей тряпья было отдельным удовольствием. Дарка говорит, что у каждого нормального человека обязательно должна быть какая-то придурь, иначе он просто перестанет быть нормальным. И я, наверное, с ней в который раз соглашусь. С Даркой вообще сложно не соглашаться. В случае с Полом это далеко не самый худший вариант. Порой в своих самых подлых фантазиях я представляла его на месте «дорогого Кларка», с зеленым или фиолетовым взбитым хохолком и крашеными ногтями. Но ему не шло даже в воображении. Он становился похож на нелепую безумную старуху.
Я нашла подходящий глиняный горшок и поставила букет на каминную полку:
— Предлагаю фондю. Ты не против?
Пол лишь кивнул, опустился в кресло у камина и вытянул к огню ноги.
Все это было настолько по-домашнему, настолько просто и тепло, что внутри все замирало. Я резала хлеб, глядя через панорамное окно на искристый нетронутый снег. Закатно горели островерхие шапки гор. Маленький отпуск, который мы оба заслужили.
Мне хотелось снега. Мороза, сугробов, звенящего воздуха. Я все еще пыталась вымести из памяти раскаленный песок Тахила. Избавиться от удушливых запахов. Тем более теперь, когда только-только все начиналось. Когда пока только я одна знала, как в скором будущем перевернется наша жизнь. Моя и Пола. Нас обоих.
Я выставила перед камином какелон, Пол зажег горелку, и вскоре воздух наполнился сырным ароматом. Мы сидели на толстой шкуре, макали в расплавленный сыр кусочки хлеба, колбасы, креветки и вареную картошку. Слушали треск огня, завывание ветра в каминной трубе. И нам было хорошо.
Пол поднялся, направился к бару. Привычно плеснул виски, отсчитал два кубика льда. Повернулся ко мне:
— Чего тебе налить?
— Газировки или сока.
У меня внутри все ходило ходуном. Даже руки подрагивали.
Он нахмурился:
— Сока? Никогда не видел, чтобы ты пила сок? У нас отпуск, Вероника. Тебя никто не осудит.
Я подняла голову:
— Теперь я еще долго не буду пить ничего крепче сока. Даже в отпуске.
Было забавно наблюдать за его растерянностью. В смешном свитере он выглядел еще трогательнее. Пол отставил виски и пристально посмотрел на меня:
— Ты…
Он не договорил, а я лишь мелко закивала, сдерживая хитрую улыбку и опуская голову. И почему-то чувствовала себя чуть-чуть виноватой. Собутыльник не удался.