Наверное, страна – это тоже организм, и на него есть свои специалисты. В нем тоже происходят сбои, о них сигнализирует боль и лихорадка. То, что в Советское время было общим, хотя на самом деле государственным, теперь очень быстро находило себе новых хозяев. Все вокруг еще как бы функционировало, но больше по инерции. Обещало заглохнуть вот-вот. Наверное, только церкви, перестав быть музеями и кинотеатрами, вернулись к своим прежним законным хозяевам.
Страна переживала ампутации. Но ампутированные конечности были призваны перерождаться, обновляться, жить самим по себе. И независимый Казахстан в их числе. Нужно было перерождаться вместе с ним, чтобы не заблудиться в этом хаосе. Но мы с Аней оказались почти на единственном оплоте государственного, и никому не нужного. Наверное, только больницы, да школы не нашли себе новых хозяев. Остальное все разошлось по рукам. Мы с Аней, в отличие от многих других, не остались без работы. Без зарплаты – да. Но не без работы. Люди продолжали болеть, а женщины рожать. Хотя рожали уже меньше. «Роддом пуст», – сказала мне Аня однажды, придя с работы. Конечно, не пуст. Есть и отчаянные, есть и блаженные, всякие есть…
Всегда найдется повод для ностальгии. Даже когда вспоминаешь девяностые. Трудно вспомнить, как хотелось есть, когда сейчас на столе колбаса и ананасы. Я не ностальгирую по жидким супчикам, жареному хлебу и постным макаронам. Я вспоминаю коробку конфет. Мне ее принесла пациентка, поблагодарила. Шоколад. Это казалось невероятно. Я нес ее домой почти на вытянутых руках, чтобы не помять коробку, не растрясти. Вряд ли я так хотел шоколада. Я хотел радости, Аниной. Принес, вручил. А она взяла, положила на стол. Обняла меня и расплакалась. Аня, милая, ну что ты, у нас еще столько этого шоколада будет! А она мне: «У нас будет ребенок».
4
Будильник поставил на восемь, чтобы дать себе время умыться, и нам с Романом добраться до кабинета нотариуса. Но разбудило меня не навязчивое пиликание телефона, а шуршание в коридоре. Кто-то открывал дверь ключом. Поднял с пола телефон. На нем половина восьмого. Что же он так рано приехал? У него есть еще один ключ от квартиры, значит. Но я не со злобой подумал, нет. Мне самому, чем быстрей, тем лучше. А ключ потом попрошу мне отдать, когда дельце сделаем. Спешно пригладил ладонью волосы и бегом к двери.
В коридоре уже закрывала за собой дверь только что вошедшая старушка. Низенькая, седая. Я в недоумении замер перед ней. Похоже, она была удивлена не меньше моего. Она ошарашено смотрела на меня, приоткрыв рот. Казалось, что вот-вот ей станет плохо, она будто даже пошатнулась.