Странная она. Да и что вообще такое этот «каламбурчик»? Пугающе странная. Видимо у нее все-таки болит голова.
Она встала, взяла с пола свою сумку и подсела ко мне на диван. Сидит рядом, копается в сумке. Достала желтую потрепанную тетрадь. Протягивает мне. Что-то я сегодня больно догадлив. Спрашиваю ее:
– Мемуары что ли? – хотел, чтобы прозвучало насмешливо. Но близость этой женщины пугает, и говорю я тихо, еле слышно.
– О себе писал, – отвечает невозмутимо.
Держит на весу, а я не беру. Спрашиваю:
– Хотел, чтобы вы мне передали?
– Нет. Я ее сама присвоила. Она моя.
Ну пусть ваша и будет. Мне-то она зачем? Но ей поаккуратнее так сказал:
– Мне не надо.
– И правильно.
Она убрала ее обратно в сумку. И опять неприятно долго смотрела мне в лицо. Потом протянула руку и потрогала его. Как слепые в фильмах, чтобы узнать человека. Гладила мои щеки и тихо-тихо, и не мне вовсе сказала:
– Ужасно похож.
А я сжался весь, напрягся. Что происходит? Как хорошо, что никто этого не видит.
– Я хотела бы его знать таким, – шептала она, гладя пальцами мои губы, скулы – полным жизни. А я только и знала его уставшим. Мы давно знакомы, он просто рано устал. Но я ничего не могла. У меня не было власти. Вся власть была его, но он…Он просто любил говорить со мной. Говорил, что я умная, и ни разу не сказал, что красивая…
Сумасшедшая, только и подумал я. А она улыбнулась. Будто очнулась и сама поняла, как все это выглядит. Потрепала меня по голове, словно малыша. Встала с дивана.
Уйдет сейчас. Я ее спросил:
– Там про мою маму? – и кивнул на ее сумку.
– В том числе, – устало ответила она.
И уже совсем наглея, на правах того, чье лицо она только что так бесцеремонно трогала, я спросил:
– И про вас?
Она долго смотрела на меня сверху вниз, потом ответила:
– Нет, про меня ничего нет.
И ушла не прощаясь.
Еще долго после ее ухода сидел сконфуженный. Потом взял рюкзак и пошел на улицу. Столовая – больше не вариант. Хоть и недорого, но невкусно, да еще и узнан я там оказался. Пошел в супермаркет. Купил овощей, сметану, хлеб. Буду готовить.
Вернулся обратно в квартиру. Поставил пакет с продуктами на стол. Да уж, бардак так бардак, и как я один мог такое натворить? Усмехнулся: ко мне тут женщины ходят одна за другой, а у меня не прибрано. Вот только ко мне ли ходят?
Помыл посуду, протер полы на кухне, сложил свои вещи стопочкой на диван. Ну-у, своеобразной стопочкой. Нарезал овощей, заправил сметанкой – вот тебе и салат! Хлеб, чай, киношка – так и вечерок скоротаю. Может, надо было взять желтую тетрадь? Хочу ли я знать о них с мамой?