— Уволю тебя однажды, — вздохнул капитан.
— Да ладно, Макс. Ну чего ты расстраиваешься? Зачем вообще в моторный отсек попёрся? Там же двигатели, там посторонним — вход…
— Уйди с глаз долой. И прификсируйся. Посадка через полчаса.
Джош, поняв, что опасности нет, и что его помощь, как фельдшера, не требуется, удалился. А капитан встал с кушетки и подошёл к единственному в медотсеке зеркалу. Посмотрелся в него и покачал головой.
— Дава-а-а-ай, ласточка моя, козлина безрогая, чтоб ты сдох, тварь такая, умничка моя, хороший, су-у-ука…
Штурман Арнольд, крепко пристёгнутый, с интересом слушал, как Кейт общается с кораблём. Иногда ему казалось, что корабль — живой, и у них с Кейт существуют какие-то бурные отношения, скрытые от глаз экипажа. Они то ссорились, то мирились, то вообще не разговаривали. Все предпочитали не вмешиваться. Кейт была пилотом что надо, а чего ещё желать?
Садились на необитаемую планету. Не заброшенную, а изначально необитаемую, и это заставляло штурмана нервно барабанить пальцами по подлокотнику кресла. Дух авантюризма был ему не чужд, однако как член экипажа, человек ответственный за жизни людей, он понимал, насколько может быть опасной подобная авантюра.
Но из той, как выразился капитан, «задницы галактики», где они очутились, без пассажиров было не вырваться, а платёжеспособных граждан на горизонте не маячило. Вот и пришлось согласиться на эту аферу, в результате которой никто не заработает ни гроша, но зато можно будет заправиться и долететь до Яхве, где — цивилизация, где — пассажиры при деньгах. А может, повезёт заключить договор поставки — там это запросто.
Здесь, на планете, которая даже имени не имела, не было посадочной площадки и диспетчера, а значит, Кейт пришлось взять все хлопоты на себя. Арнольд ничем не мог ей помочь, только сидел молча рядом и не мешал. И старался не думать, что по правилам техники безопасности сидит здесь на случай гибели Кейт — чтобы перехватить управление. И добить остальных, включая себя, потому что базовый курс пилотирования не включал таких вот посадок.
Кейт, обычно эмоциональная и импульсивная, сейчас являла собой образец собранности и преданности делу. Глаза горели, руки порхали между штурвалом и рычагами, ноги жали на педали. То и дело пальцы пробегались по разноцветным кнопкам, причём, на панель Кейт даже не глядела.
Наконец, корабль будто подпрыгнул с тяжким гулом и затих.
— Жирный! — Кейт в сердцах долбанула кулаком по штурвалу. — Не мог осторожнее?!
— Не ругай «Авокадо», — улыбнулся штурман и отстегнул ремень. — Учитывая обстоятельства…