Катя едет в Сочи. И другие истории о двойниках (Матвеева) - страница 47

Она мучилась от безделья, оттого, что жизни в Игре кончались скорее обычного, оттого, что не может заставить себя ни читать, ни смотреть кино. Спала до обеда, потом просматривала ленту фейсбука – кто песни поёт под гитару, развлекая скорее себя, нежели подписчиков, кто мастерит игрушки из втулок от туалетной бумаги… Будущее предсказывали и те, что с гитарой, и те, что со втулками. Предрекали всеобщую катастрофу, гибель не от вируса, так от голода.

Комарова вируса не боялась, потому что у неё была Игра. И работа будет, как только роутер привезут…

Сны здесь снились ей странные – и запоминались в деталях. Как к ней в квартиру ломится молодая женщина с чёрными волосами, а Комарова изо всех сил пытается её не впустить. Или какое-то загадочное насекомое, вроде летающего паука, проникает через балкон, и Комарова сражается с ним не на жизнь, а на смерть. В карантинных снах она всегда противодействовала некоему пришельцу, проникающему в дом, и очень от этого уставала.

Вчера ей позвонили с незнакомого номера, и Комарова подумала, что это по поводу роутера. Но, выяснилось, сегодня придут брать тест на коронавирус.

Рассказала об этом Ване с балкона, опять провожала его взглядом до арки… Потом задрала голову вверх и не узнала неба: оно было чистым, без единого инверсионного следа. А прежде тут и там исчёркивалось самолётами крест-накрест.

В город пришла весна, издевательски светило солнце. В воздухе весело кружились пустые пакеты, прилетевшие с помойки. Две вороны сидели на ветвях дерева: та, что ближе, смотрела на Комарову враждебно и даже слегка раскачивалась на ветке, как будто готовилась к нападению.

Тест пришли брать к вечеру. Уставшая женщина в спецкостюме взяла мазок из левой ноздри, а потом, той же палочкой, из глотки. Комарова не слишком разбиралась в медицине, но всё равно удивилась.

– Да мне тоже показалось, что это неэтично, – сказала уставшая женщина. – Но вот так. Если что обнаружат, вам позвонят.

Комаровой было жаль отпускать уставшую женщину, она предпочла бы поговорить с ней ещё, пусть даже о погоде, или рассказать сон. Девять дней одиночества оказались весьма тяжёлыми при близком знакомстве – и даже Игра, как ни странно, прискучила.

Точнее, не так – ей прискучило играть со всеми, кроме 12849-го. Он ещё дважды выиграл, и она с трудом удерживалась от того, чтобы поздравить противника с победой.

На другие вызовы Комарова откликалась через раз, а игры с безымянным смаковала как пирожные.

– Хочешь пирожных? – спросила по телефону Наташка. Её муж собирался завтра в «Метро», который вроде бы открыт, и предлагал завезти что надо «нашей изолянтке».