До Нарвской заставы Точисский добирался на конке. Народу ехало не так много.
Воскресный день выдался тихий, хмурый. Над куполами церквей кричало воронье, на папертях теснились нищие и юродивые.
Лошади бежали весело, конка легко катила по рельсам. На перекрестках кондуктор названивал в колокольчик, покрикивал на зазевавшихся прохожих.
Обгоняя конку, на рысях проскакал разъезд драгун. Бравые молодцы один к одному, на подбор.
Потянулся фабрично-заводской Петербург с рабочими казармами и хибарами, зловонными улицами и кабаками, ночлежками и притонами.
Конка остановилась. Конец пути. Павел без труда отыскал приземистый, с двумя оконцами домик. Через чистое стекло виднелась на подоконнике герань.
Павла встретила жена Нила, круглолицая, с ямочками на румяных щеках. Подавая стул, ладонью обмахнула сиденье.
— Нил скоро придет, в булочную пошел.
Из-за двери, что вела в другую комнату, высунулись две кудрявые головы. На Павла глянули любопытные глаза. Мать прикрикнула на мальчишек:
— Марш гулять! — И улыбнулась добро: — Погодка. Но смирные. Завтра в деревню к родным повезу. Там в хозяйстве от них подмога. Коровенку пасти, да и сами, может, молочка попьют, все сытней, чем здесь.
На столе книга.
— Кто читает?
— Нил. Он к книгам шибко пристрастился. Воротился Васильев. Увидав Точисского, обрадовался:
— Держи хлеб, Варвара. Стол накрывай, гостя потчевать будем.
Сидели втроем. Варвара наливала в рюмки из граненого лафитничка, закусывали хрустящими груздями. Нил довольными глазами указал на жену:
— Она у меня мастерица.
Варвара, смущаясь, отмахнулась и встала из-за стола.
Вскоре ее голос послышался со двора.
— Видать, к соседке отправилась, — заметил Нил. — Муж той в мастерских на железной дороге работал, под поезд попал. Насмерть.
Павел щурился, последнее время снова начали побаливать глаза. Васильев, бесспорно, нравился ему, серьезный, вдумчивый. Спросил, кивнув на книгу:
— Графа Льва Толстого читаешь?
— Справедливо пишет.
— Любишь читать?
— Умные — да, однако книга на книгу не приходится, в одних сказка, а за другие в тюрьмах гноят.
— Верно. Тебе какие по душе?
Нил посмотрел на Точисского внимательно: с виду прост парень, а вишь какие вопросы кидает! Ответил неопределенно:
— Сказками сыт по горло,
— Где книги берешь?
— На Александровском базаре. Там, ежели порыться, всякую найти можно.
И снова общие, ничего не значащие разговоры. В трактире Нил показался Точисскому проще, открытей, а теперь таится, видать, приглядывается, кого в дом ввел.
Точисский с вопросами все ближе и ближе подступает: как арсенальцы живут и сильно ли мастера душат рабочего, есть ли у Васильева хорошие друзья и среди них грамотные?