— Полиция и до вашего кружка доберется, — заметил Шелгунов Климанову. — Пронюхают.
Егор присвистнул:
— Волков бояться — в лес не ходить. Покуда фараоны прознают, о чем мы в кружке речи ведем, мы многому научимся.
— Я ведь так просто сказал, не подумай, что боюсь. И, коли вы по воскресным дням собираетесь, приду в следующий раз непременно.
Привел Климанов новичка, представил:
— Вот, Павел Варфоломеевич, товарищ хороший, Шелгунов Василий.
Был Шелгунов роста невысокого, но крепкий, с упрямым, твердым подбородком. Его пытливые глаза цепко прощупали Точисского: лектор с виду ничем не примечателен, молод. Однако промолчал. Павел повел обычные расспросы, где работает, что да как.
— Нынче на судостроительном, а раньше в переплетной мастерской. Там и благоевский кружок посещал.
Павел обрадовался:
— Значит, из благоевских? Прекрасно! Не знаете, сохранились ли где кружки?
— Всего-то два-три раза и был на занятиях, — ответил Шелгунов, — по слышал — на медеплавильном вроде бы.
— На «Атласе»? — спросил Павел.
— Чего не знаю, того не знаю.
— Не поможете свести меня с товарищами?
— Отчего же?
После занятий Павел вышел вместе с Шелгуновым. Сгущались сумерки. На Невской заставе светили редкие газовые фонари без колпачков накаливания. Не то что на Невском. Павел и Василий шагали по дощатому тротуару, мимо приземистых, невзрачных домишек. Прохожие встречались редко.
— Я книжку любопытную читал — «Положение рабочего класса в России», — сказал Шелгунов. — Худо живет наш брат мастеровой.
— Да уж куда хуже! По пятнадцать-шестнадцать часов у станка простаивает, в холодных бараках спит вповалку, в грязи, за труд платят гроши, и молчи, иначе на твое место очередь из тех, кто из деревни в город на заработки подался.
— Во Франции, — снова сказал Шелгунов, — у рабочих свои профессиональные союзы. Они отстаивают интересы пролетариата.
Точисский кивнул.
— А в России, — продолжал Василий, — рабочие никаких прав не имеют. Наш пропагандист-благоевец рассказывал об английских экономистах Адаме Смите и Давиде Рикардо.
Павел посмотрел на Шелгунова.
— В свое время я читал эти труды. Но знаете, Василий, не Адама Смита и Давида Рикардо надо изучать русскому рабочему, а Маркса. Слышали про такую книгу — «Капитал»? Она и на русском языке издана. Ох, трудная книга, зато ради рабочего человека написана.
Случалось, они захаживали на квартиру к Точисскому. Явятся, посидят, поделятся новостями и, попив чаю, получив какую-нибудь книгу, уйдут.
Для самостоятельного чтения Павел подбирал книжки, учитывая подготовленность каждого слушателя. Голову и Егорову больше рассказы Толстого или стихи Некрасова, а такие, как Шелгунов и Васильев, те попросили перечитать «Манифест» и «Гражданскую войну во Франции».