Шелгунов зашел в портерную, снял шапку, пригладил пятерней волосы и, усевшись за столом, заказал бутылку пива и мяса, жаренного с луком. Достав часы, щелкнул крышкой. До прихода Точисского оставалось десять минут…
О предстоящей забастовке на механическом Павел сообщил Шелгунову той же ночью. Проводив Голова, Точисский на лихаче добрался до Невской заставы и, отпустив извозчика, на случай, если тот связан с полицией, пешком добрался к Шелгунову.
Успех на механическом окрылил членов «Товарищества». Теперь рабочие Питера говорили не таясь: «Мы тоже кое-что можем».
Открылась дверь и в портерную зашел Точисский. Задержался у порога, отыскивая взглядом Шелгунова. Василий махнул рукой. Павел не торопясь двинулся между столиками. Возле Шелгунова остановился, пожал руку:
— Давно здесь?
— Нет. Выпей пива, поешь мяса.
Точисский подсел к столику, ел с аппетитом, С самого утра во рту ни маковой росинки. Отодвинул тарелку, отер губы:
— На механическом мы, конечно, многого добились. Однако я, Василий, тебя не для того позвал, чтобы сказать об этом. Мне с тобой посоветоваться необходимо. Через несколько месяцев исполняется десять лет со дня смерти поэта Некрасова. Надо использовать такой день, чтобы весь пролетарский Питер забурлил. Но готовиться к этому надо заранее.
— Что делать?
— Потребуется выпускать прокламацию о том, как поэт в своих сочинениях бичевал самодержавный строй. Через верных людей отпечатаем ее в типографии, а члены «Товарищества» распространят ее по заводам и фабрикам. Справимся?
— Не сомневаюсь, Варфоломеич, все включимся… Была бы только прокламация…
Владелец типографии близ Михайловского театра, кругленький, благообразный старичок в пенсне, лавируя между печатными машинами, катился впереди Павла. Перекрывая шум, кричал:
— Не забыли! Помним, какие вы заметочки нам носили!
Точисский на ходу поздоровался со знакомым печатником. Тот ответно кивнул и, поправив очки на худом лице, склонился над наборной кассой. Руки летали от ячейки к ячейке, выхватывая нужные буквы.
Павел знал, что печатник болен, чахотка у Федора, Свинцовая пыль добивала его. Жил он вместе с матерью где-то за Нарвской заставой, на самом краю города. Федор любил книги и покупал их, экономя на еде.
Точисскому непременно надо было переговорить с Федором один на один, но он не мог этого сделать: хозяин типографии вел его в свою конторку.
Павел все чаще был безработным. Мастер, обещавший Дмитрию взять Точисского в железнодорожные мастерские, отказал. Павел знал — в этой типографии все места заняты, да и работало в ней всего с десяток человек.