– Ладно. Не надо уже. И не такое терпел. Дай, это, закурить.
Я нашел на столе его сигареты и прикурил ему. Он блаженно затянулся дымом, выдыхая. Было видно, что эта сигарета принесла ему несказанное удовольствие.
– А теперь водки.
– Тебе нельзя, я думаю.
– А ты не думай, – чуть раздраженно ответил он, – ты хочешь, чтобы я, это, сам встал за ней?
Я цокнул, закатив глаза. Ничего не оставалось, как налить ему стопку. Панк разом осушил ее, жмурясь:
– Вот теперь нормально.
Он снова попытался встать, на этот раз проигнорировав все мои протесты.
Агрессивный долбеж в дверь прервал наш диалог. Я краем глаза уловил, как напрягся и разозлился Данила. Проворно открыв дверь, я впустил внутрь Гошу и Левшу. Как только они увидели стоящего на ногах Данилу, тут же переменились в лице, чуть испугавшись.
– Какого черта вы пинаете мою дверь? – грозно спросил Данила.
– Боялись, что твоя принцесса не услышит, если постучать нежно, – дерзко ответил Гоша.
– Пошли вон, я не в настроении, – зло ответил Данила.
– Что, комариные укусы чешутся? – все еще дерзил Гоша.
Данила уверенно прошел к нам, будто бы не он всего пять минут назад кряхтел от боли. Рывком он дернул мою рубаху, оголяя спину, выхватывая обрез. Я по привычке всегда носил его с собой. На всякий случай. Данила уверенно пальнул в миллиметре от ног Гоши так, что тут подскочил, теряя всю свою дерзость и крутость.
– Еще одно слово, и я тебе ноги отстрелю. Валите отсюда, я очень не в настроении.
Гоша снова вспетушился, но Левша остановил его, перегадив ему путь рукой.
– Много не ерепенься, красноглазый. Второй раз тебя никто зашивать не будет, – сказал Левша.
– О, так это ты тот косорукий идиот, что так дерьмово меня заштопал? Что ж, спасибо, что бы я делал без твоей убогой помощи. Пошли вон отсюда.
Данила буквально вытолкнул панков за дверь, хлопнув ею у них перед носом.
– Ты бы помягче. Они тебе жизнь спасли.
– Ой, избавь меня от своих соплей. Если ты думаешь, что меня будет мучить совесть за собственную неблагодарность, то ты ошибаешься. Они не меня спасали, а свои планы.
– Да я вообще до сих пор не понимаю, что у тебя в голове творится. Порой ты вообще сам себе противоречишь.
– Это когда я сам себе противоречил?
– Ну, к примеру, ты злишься, когда я называю людей на Поверхности панками, говоря, что тут тоже люди живут. Но это не мешает тебе также называть их панками. Или, допустим, то, что ты спокойно зарываешь глаза на убийства на улице, но при этом приложил столько усилий чтобы отомстить за моего отца. Ты же ненавидел его, а так разозлился. Находиться с тобой все равно, что находится возле бомбы. Не знаешь, когда рванет.