Только вот вылить некуда. Только вот высказать некому. Кроме Майи, которая регулярно намекает, что я все еще красивая, что найти мужчину мне будет несложно.
Только вот кого не найди, все проигрывать будут. Всегда буду вспоминать, как меня накрывало от одного взгляда, как терзало чувства похоти и жажды. К другому человеку. К плохому человеку.
Даже когда думала, что родственники, даже когда думала, что ненавижу.
— Ты должна выбраться из своей берлоги, — твердит Майя, уводя ревущую Милашку. Демьян тоже уже хнычет у ноги. Приезды его любимой подружки редкие, что сказывается на настроении детей.
— Меня все устраивает, — в который раз говорю я, и невольно смотрю на перегоревшую лампочку в прихожей. Надо купить новую. А еще новый смеситель в ванную и поменять окно в детской, потому что уже время к осени, а оттуда нещадно дует.
— Но, наверняка, Демьян снова захочет увидеть Милану, — улыбается Майя лисой и у меня стойкое ощущение, что она что-то задумала. – Еще там будут… батуты.
Дети хором закричали, так что заложило уши и мне ничего не оставалось, что пообещать. Приедем. Другой город, в который я не хочу возвращаться, потому что там живет успешный и богатый Максим Одинцов.
— Майя… — предупреждающе хватаю подругу за руку.
— Он в Индонезии. Открывает что-то. Сегодня специально спросила Давида.
— Хорошо. Он не должен узнать… — киваю на Демьяна, активно дергающего меня за домашний халат. Спать уже пора.
— Можешь на меня положиться. Я бы не тащила тебя в Москву. Но… Я все-таки считаю, что ты должна подать на алименты. У нас ты денег брать отказываешься.
— Меня устраивает моя зарплата.
— А меня не устраивает это место.
— Нормальное место. Я там хорошо себя чувствую, а Демьяну есть с кем играть.
Майя, конечно, еще побурчала, а я с улыбкой закрыла двери и опустилась на колени перед маленьким. Не хочу ехать в Москву. Но тут он даже батутов не видел, а ребенку требуются развлечения. Ладно, я просто проглочу боль воспоминаний. Все уже в прошлом. Макс и сам, наверняка, все забыл. Нашел себе другую. Зачем ему «шлюха» отца? Значит мне нечего бояться?
Только вот бесполезно убеждать себя в этом, когда поджилки при приближении к особняку Грановски трясутся, а вопросы Демьяна начинают раздражать. Хочется вывернуть руль и рвануть обратно. В свой мирок, в городок, почти такой же, где я выросла. Туда, где никакие страсти меня не смущали, и ни один человек, кроме сына, особо не волновал.
* * *
— Мама... – слышу снизу писк Демьяна и перестаю в страхе озираться.
— Да, милый? – вижу, что говорить ему неудобно, но он очень явно показывает на штаны. Все понимаю без слов. В этом сборище богатых и знаменитых, от которых я давно отвыкла, не удобно и мне. Что уж говорить про трехлетнего малыша.