И пусть я опошляю высокое и чистое понятие, но это и есть моя, наша любовь. Это она и есть.
И я с истинным наслаждением, словно не чувствовала ласки полжизни, кончаю, с силой сжимая его внутри.
— Не в меня, Макс, — на выдохе, сотрясаясь от оргазма.
— В тебя, всегда в тебя, Детка, — злость, страсть в голосе, словно неразбавленный коктейль эмоций. До слез прошибает и впитывается в сердце. — Только в тебя.
Внутри становится до жжения горячо и мокро, а член внутри как будто увеличился в пару раз.
— Так нельзя, — еле выдыхаю. – Между нами столько…
— Заткнись а… Дай просто полежать.
Смеюсь с него. С себя. Женская проблема в том, что даже во время пронизывающего насквозь кайфа, мысли нас не оставляют. А у мужчин все проще. Они не думают, они живут.
— У меня в жопу что-то упирается, — говорю, через несколько минут, когда уже замерзаю и слышу гортанный смех.
— Ужасно романтично…
Романтика закончилась, да? Теперь в голове снова мысли. Черт… Как же мимолетно это все. Даже любовь. Даже настоящая.
— Мне не восемнадцать, я не готова спать на земле, — вырывается из меня хмуро, даже раздраженно.
— О да, — убирает налипшие с лица волосы. – Тебе не восемнадцать. В восемнадцать ты шла за мной не глядя, а сейчас обдумываешь как избавиться побыстрее. Верно?
От правды в его словах становиться стыдно, но между нами всегда это было. Секс, любовь, безумие. Но для жизни нужно что-то еще. Что-то, что не кончится. Доверие.
Отворачиваюсь, не могу больше смотреть, как он ждет… Чего? Что я прямо сейчас скажу, что мы поженимся и будем счастливой семьей?
Но удовольствие отпустило, и в голову ядовитыми змеями заползают воспоминания о том, каким безумным он был, когда узнал о мне и отце. Или, когда почти вырвал дверцу машины?
Где гарантия, что это не повторится? Где гарантия, что это не коснется ребенка? Что он и будет таким же сдержанным?
Страшно. Потому что он пропасть. И если одна я туда прыгала с разбегу, то с ребенком даже к краю не подойду.
Макс начинает злится, чувствую, как дыхание учащается, а тело, только что расслабленное, напряженно твердеет. Он отпускает меня резко, встает и натягивает штаны.
— Считаешь, что я недостоин быть с тобой рядом? Как ебарь подхожу, а как муж в задницу? Неуравновешенный?
— Не я это сказала, — подбираю ноги к груди и тянусь к свитеру. Господи, я даже не помню, когда он меня раздел. С ним я теряюсь. С ним я словно сумасшедшая. Но разве я могу позволить себе такие слабости? Только не теперь.
— Я все равно никуда больше не денусь. Не надейся зажить скучной жизнью со своим адвокатишкой, я скорее убью его.