Огромное поле, заросшее изумрудной травой, ограничивал с одной стороны высокий густой лес. Сквозь маскировочную сетку угадываются очертания «Мессершмиттов» и «Юнкерсов». Что за черт, как меня сюда вообще занесло? Или я сплю?
На бетонной полосе выстроились в два ряда лётчики в тёмно-голубых мундирах. Вытянулись в струнку. И ноги помимо моей воли понесли туда, где в правом ряду зияло свободное пространство. Я не успел даже обдумать странный поворот в собственной судьбе, и что за неведомая сила превратила меня в лётчика Люфтваффе, как раздался шум мотора, и на плац вырулила чёрная машина.
Распахнулась дверца, показалась массивная фигура в светлом длинном плаще. А за ней — немолодой мужчина в двубортной шинели. Чёрная фуражка. Мерзкие усики на одутловатом лице. Кошмар столетия: Геринг, главнокомандующий Люфтваффе, и Гитлер.
В голове сразу забилась мысль: надо успеть вытащить пистолет из кобуры. Отомстить за миллионы жизней, загубленных этими мерзавцами.
Когда прозвучало имя Генриха Гроссера кто-то несильно, но довольно ощутимо толкнул меня в спину и я машинально сделал шаг вперёд. Значит, Гроссер — это я. Замечательно. Чеканя шаг, я приблизился к нацистским бонзам, лихорадочно соображая, как застрелить обоих, и Геринга и Гитлера. А может прихватить на тот свет ещё кого-нибудь, прежде чем меня убьют. От напряжения на глазах выступили слезы, задрожали пальцы. И я едва слышал, что вещал этот напыщенный индюк в белом плаще: «гордость нации», «великий ас», «страна гордится» и тому подобную шелуху. Но чем больше я рассматривал красные лоснящиеся щеки и пухлый подбородок Геринга, опухшее лицо и сутулые плечи Гитлера, тем сильнее с досадой осознавал, что у меня не будет возможности вытащить пистолет. Тем более, я не знал, заряжен ли он.
Геринг протянул мне длинный футляр, открыл, и глазам стало больно от брызнувших искр. На бархатной подушечке лежала бело-красно-синяя орденская лента, с прикреплённым к ней крестом, серебряными дубовыми листьями и мечами, украшенными бриллиантами. Внутренне я усмехнулся — получить из рук Геринга рыцарский крест — это круто.
Когда после награждения я встал в строй, напротив меня возник высокий худощавый мужчина в такой же, как я, тёмно-голубой форме, но с жёлтыми нашивками на воротнике и белыми отворотами на мундире.
— Генрих, — вкрадчиво произнёс он. — Понимаю, что вы ещё не оправились после тяжёлой контузии, но Геринг, — он совсем понизил голос до шёпота. — Геринг хочет, чтобы вы продемонстрировали фюреру ваше мастерство.
Этого ещё не хватало! Нет, я летал на «Мессершмиттах» раньше, но этого совсем не достаточно, чтобы показывать высший пилотаж. Чёрт, о чем я только думаю! Я же могу сбежать к своим!