Максим встал, прошёлся по тротуару напротив скамейки, снова сел, несколько минут молчал.
— А если Зойка выберет меня, а не эту дурацкую способность? Может, ей тоже не нужно это всё?
— Макс, ты не хочешь меня слышать. Рядом с тобой она всё равно опасна для всех, а ты опасен для неё лично. От этого нельзя отказаться. Это ваша суть. Как бы тебе объяснить? Когда вы рядом, может случиться что угодно. Рухнет здание, и погибнут люди, но кирпич, который предназначался тебе, упадёт на неё. Потому что ты наделен редкой удачливостью. Ты чертовски везучий, а она нет. Рядом с тобой она всегда под ударом.
Максим запустил пальцы в волосы и снова замолчал.
— Это несправедливо.
Ольга положила ладонь на его плечо.
— Мне жаль, но я не представляю, что тут можно сделать. Даже в пределах одного города вам опасно находиться.
Максим замотал головой, обреченно опустил руки.
— Не могу.
— У тебя нет выбора.
Ольга обняла Максима, разгладила сердитую морщину на его лбу и поцеловала в висок.
— Мне нужно ехать.
Он не шелохнулся, бросил, не поворачиваясь:
— Уезжай.
Встав, она сразу не ушла, смотрела на его сгорбленную фигуру.
— Макс, ты справишься.
— Естественно. У меня же нет выбора.
Он не заметил, когда остался один. Сколько просидел вот так, как статуя, не знал. Когда встал, почувствовал, что ноги не слушаются, а голова гудит.
Пора было ехать в больницу. Зою перевели из реанимации в индивидуальную палату два дня назад. От родственников и друзей в коридоре и фойе было не протолкнуться. Где-то рядом бродил приставучий журналист, хотел побеседовать с ней глазу на глаз. Максим пока не смог попасть к Зойке, да и не пускали в реанимационную палату. Надеялся, что сегодня это получится.
Когда она лежала без сознания, он не мог ни думать, ни спать, ни работать, всё время возвращался к больнице и просто ждал. Родители Зои заметили его, брат пытался заговорить, но Максим не готов был к беседам и просто невежливо обрывал на первой фразе.
А ещё там был Антон. В первую очередь не хотелось сталкиваться именно с ним.
Только позавчера, узнав, что она пришла в себя, Максим вздохнул более или менее свободно, боль, стягивающая рёбра, отпустила. К Зое всё ещё не пускали, и он решил навестить Ирину. Как раз попал на очередную истерику. Открыток не было, до сегодняшнего дня, Максим не желал их и нарочно не проверял ящик. Если бы не ЖанЭд, просто выбросил бы послание, предварительно разорвав в мелкие клочья.
К Зое он шёл в сомнамбулическом состоянии, вроде с кем-то здоровался, улыбался, даже бахилы натянул. Мама Зои посмотрела на него непривычно пристально и накинула на плечи белый халат.