- Ты точно сын своего отца? – тихо говорю больше себе, чем ему.
- Мама называет меня его ксерокопией. – мальчик точно не понимает значение этого слова.
- У твоей мамы хороший юмор. – усмехаюсь и присаживаюсь на корточки рядом с ним, наблюдая за его счастливым лицом. – А сколько тебе лет?
Мальчик выставляет вперёд два пальца, и я удивленно вскидываю брови вверх. Он кажется намного старше своих лет. Очень смышленый ребёнок.
- А тебе? – он переносит своё внимание на меня и смотрит в упор. После чего протягивает руку и ощупывает мое лицо, проводит указательным пальцем по векам. – Как у меня глаза…
- Пальцев не хватит, чтобы показать. – отшучиваюсь и перехватываю ручку. Этот ребёнок любит все ощупывать. Узнает мир тактильно. Глаза у малыша и вправду Аль-Мактумовские. Ярко-зелёные. У моего сына были бы такие же.
Повинуясь порыву, прикладываю руку к его розовой щеке. Впервые, я чувствую в себе родительский инстинкт.
- Убери свои руки от моего сына! – гневный Зейд стремительно выходит из дворца, испепеляя меня одним взглядом. – Не хочу, чтобы ты его трогал и говорил с ним наедине.
Нехотя убираю руку от щеки мальчика, который напротив испуганно прижимается ко мне.
- Не стоит так говорить с Эмиром. – предупреждаю его, испытывая раздражение, впрочем, как и всегда в его присутствии.
- Мустафа. – Зейд окликает сына и оттягивает его от меня, беря на руки. – Нам пора идти. Великому Эмиру пора спать!
- Пока, лев. – говорю ему на русском, вспоминая, что мальчик знает его от матери. На прощание он машет мне рукой и звонко восклицает на русском:
- Пока!
Зейд, не оборачиваясь и не останавливаясь, уходит, но я замечаю, как его передергивает.
Прихожу к Джанне уже под утро, накачавшись водкой и виски. Она послушно продолжает сидеть в прозрачном халате в свете почти догоревших свечей. Ей очень идёт белый цвет. Она выглядит все также непорочно.
Тяжёлые волосы прикрывают грудь, спадая завивающими прядями.
- Ты долго. – обиженно говорит она, теребя подол халата. – Слишком долго…
- Слышала новости? – сажусь на прикроватный стул, не решаясь сесть рядом с ней. По опухшим глазам понимаю, что слышала. – Я хочу уехать отсюда, не хочу больше жить во дворце. Закончу дела здесь, и мы переедем в дом на искусственном озере. Там мы попробуем быть семьей, и заведём детей.
Веко еще горело от прикосновения пацана. Может быть ребёнок спасёт меня от алкоголизма и бессмысленного прозябания? Мне понравилось общаться с мальчиком, он дарил тепло и что-то еще, щемящее сердце. Забытое три года назад чувство.