— * Warumsoll es ein Zeitreisender sein? — спросил я. *А почему вы решили, что он путешественник во времени?
— * Ichweiß das nicht, Gottlieb. — ответил Гиммлер и, наконец, перестал меня сверлить взглядом. * Я этого не знаю, Готлиб.
— * Ichmuss herausfinden, wer er ist und warum er hier ist. — сказал я совсем без вопросительной интонации. * Я должен выяснить, кто он, и зачем он здесь.
— * Wir müssen herausfinden. — возразил рейхсфюрер. *Мы должны выяснить
— * Wirfliegennach Minsk, stimmt’s? — уточнил я. *Значит мы летим в Минск?
— * Ja. Wir fahren nach Minsk. — подтвердил Гиммлер и посмотрел на часы. *Да, мы летим в Минск.
Странно, рейхсфюрер не уверен, что Небе нашел, именно, цайтрайзендера, но все равно бросает все дела, здесь в Берлине, и летит в Минск?
Или все же уверен? Я, наверное, никогда не научусь его понимать.
Прощальное партийное приветствие. Мне пора. Маргарет и Гудрун уже, видимо, заждались главу семьи. Хотя вряд ли сегодня они будут смотреть фильм. До вылета осталось меньше трех часов.
Что касается меня, как раз, хватит времени попрощаться с женой и детьми. Может даже успею рассказать сказку на ночь, если поспешу.
— * Nicht «er». — вдруг сказал рейхсфюрер. * Не «он».
— * Wassagten Sie? — не понял я. *Что вы сказали?
— * Ja, es ist eine Frau. — произнес Гиммлер задумчиво, как будто отвечал сам себе. *Да, это женщина.
Рейхсфюрер протянул мне стандартный бланк РСХА, на котором было написано несколько фраз печатными буквами:
— * Siehat es diesen Morgen um 7.14 Uhr reingestellt. * Она написала это сегодня в 7:14 утра.
Я подошел к столу и взял бланк у рейхсфюрера. Записка была написана печатными русскими буквами. Видимо, Небе передал русский текст по телеграфу. На всякий случай. В дополнение к переводу на немецкий, с которым, я уверен, Гиммлер уже ознакомился.
Что за театральщина? Нельзя было сразу рассказать об этой записке?
Я пробежал текст глазами:
— *Wemhat sie das geschrieben? — спросил я. *Кому она это написала?
Гиммлер молча пожал плечами.
— * Jedenfallsist er nicht mehr derselbe. — проговорил я. *Она явно не в себе.
— * Aufgespießt und zertrampelt fanden sie Einheimische. — сообщил мне он. * Обожжённую и контуженную, ее подобрали местные жители.
Черт! Я такого не ожидал. Мы летим в чертову гребаную Россию из-за какой-то чокнутой контуженной бабы. Этого не может быть.
Давайте, рейхсфюрер, что там у вас еще есть? Сказку детям я уже точно не расскажу, но хоть поцеловать на прощание должен успеть.
Гиммлер тяжело вздохнул, выражая всем своим видом, что он крайне во мне разочарован, и проговорил: