Он видел, что его холодность угнетает, мучает Катю. Знал, что она до сих пор любит его и не ее вина, что так обернулись события. Все понимал и ничего не мог сделать с собой. Однажды Айрин спросила у него, как он стал уненши, ведь считалось, что в них перерождаются те, кто умер мучительной смертью. Тогда он рассказал, как Ксения Лопухина обрушила под ним берег разлившейся реки, как упал он, придавленный массой тяжелой земли, а чародейка заключила его тело в кокон и он умирал мучительно долго от удушья. Из-за кокона его не могли обнаружить чародеи в Тобольске, пока его вымывало бурными водами Тобола и несло дальше, вниз по реке. И когда Катя летала, обессиленная, в надежде обнаружить хотя бы его тело, она тоже не имела ни единого шанса на это.
Их общение на людях было вполне обычным, они разговаривали, решали возникшие задачи, занимались с детьми. Только очень внимательный человек мог бы увидеть, что княгиня похудела и осунулась, а в глазах ее живет тяжкая, беспросветная тоска. А князь Шереметьев часто уходит в свои мысли, а порой смотрит на свою жену, будто желая разгадать великую загадку и никак не может это сделать. Случаются пары, которые очень быстро выясняют отношения, если они заходят в тупик. Ни Катя, ни Максимилиан к таким людям не относились.
Начиналась жаркая летняя пора. В Белоярске цвели розы и декоративные кустарники, любимый Катин курильский чай распустил свои яркие, желтые лепестки. Ночами шли теплые дожди, а утром солнце отражалось в лужах, которые быстро исчезали под его горячими лучами. Максимилиан возился в саду, делая ограждение большой цветочной клумбы. Два дня назад он придумал выложить из кусочков цветного мрамора красивый узор, сделал набросок и сегодня принялся за работу. Он всегда любил что-то делать своими руками, с юношеских лет учился разным ремеслам и умениям.
— У тебя хорошо получается, князь. Умелым рукам многое под силу. Вот бы еще голова научилась также хорошо думать.
Князь Шереметьев не спеша развернулся. Всеведущая мать Макошь усмехалась, стоя под молодой березкой.
— Почему же, Мать наша Макошь, ты считаешь, что с головой у меня не все ладно? Чем же я огорчил тебя и заставил так обо мне думать?
Он старательно вытер тряпицей руки и взял со столика кувшин с квасом. Налил в кружку, протянул Богине. Макошь не стала отказываться, с удовольствием выпила прохладный квас, похвалила:
— Вкусный, смородиновый. Хорошая у тебя хозяйка, князь.
— Не жалуюсь, всеведущая. Только ведь ты не кваса пришла отведать и не хозяйку мою похвалить. Что-то без жены моей хочешь сказать мне.