Выражение глаз Василия Ивлева менялось от недоуменного до злого, он наклонился к Кате и язвительно прошипел:
— Вот, значит, как! Смелая стала, моль безродная? С чего бы это, другого дурака нашла, которого не тошнит рядом с тобой?
Катя холодно усмехнулась:
— Лучше уходи прямо сейчас, чем больше ты скажешь мне гадостей, тем дороже будет стоить твоя дипломная работа. Этак и на все сто тысяч наговоришь. За меня не беспокойся, не пропаду и не покачусь по наклонной из-за любви к тебе, красивому и благородному.
Лицо Василия дернулось, он стиснул зубы, вынул из кармана куртки связку ключей, бросил ей на колени, развернулся и вышел. Хлопнула дверь, Катя встала и закрыла ее на все запоры, а на следующий день и вовсе поменяла замки на новые.
Деньги Вася перечислил через два дня, защищались они в разное время, поэтому в следующий раз увиделись лишь через три года, совершенно случайно столкнувшись в торговом центре. К тому времени Василий женился на Ларисе, ее отец, какой-то крупный чиновник в областном правительстве, пристроил дочку и зятя туда же, в юридическую службу. За три года Василий немного раздался в плечах и приобрел осанистый, важный вид. Они с Катей лишь на мгновение встретились взглядами и разошлись, словно никогда и не были знакомы. Позднее Катя раза два слышала от своих коллег, что с Ларисой они живут, постоянно изменяя друг другу, но отчего-то не разводятся, хотя детей пока не имеют. Как это ни странно, но ей были совершенно безразличны и эти слухи, и сама встреча с Ивлевым.
Катя три года отработала следователем в районном отделении полиции, потом ее заметил кто-то из Следственного комитета и ее пригласили работать туда. За это время она поступила в тот же университет на вечернее отделение экономического факультета, сразу на третий курс и уже готовила дипломную работу по специальности.
Личной жизни как таковой у нее не было, только работа и учеба. В тот день, когда ей стало известно об истинном отношении к ней Ивлева, она долго сидела перед зеркалом и была вынуждена согласится с тем, что действительно, ее внешность не была яркой и интересной. Она никогда не уделяла себе много внимания, не пользовалась декоративной косметикой, носила одежду скромного покроя и спокойных тонов. И хотя черты ее лица были правильными, а глаза и вовсе насыщенного голубого цвета, для себя она решила, что рассчитывать на большое женское счастье с такой внешностью ей не приходится.
Она не принимала приглашений на свидания, не ходила ни с кем в кафе и рестораны, отныне и навеки подозревая в мужском к ней интересе поиск какой-нибудь выгоды или необходимости.