Моим замешательством бессовестно воспользовались. Завернули в полотенце и, водрузив на плечо, уверенно понесли в сторону спальни.
— Вообще-то я еще ни на что не соглашалась, — запротестовала с опозданием.
Получила легкий шлепок по попе и непререкаемое в ответ:
— Это будет небольшим авансом, Комарова. Открытым уроком.
Открытый урок начался с того, что меня зашвырнули на кровать. При этом полотенце распахнулось, бессовестно обнажая тело. Но когда я попыталась прикрыться, последовало непререкаемое:
— Не прячься от меня, Комарова. Это бесполезно.
Так и осталась лежать солдатиком, вытянув руки по швам и плотно сжав ноги. Как будто это могло помочь в самом-то деле.
— Мне больше нравится, когда вы зовете меня по имени, — напомнила, набравшись храбрости и чуточку наглости. Еще бы смелости отказать.
Или решимости согласиться на все…
Матрас пружинисто прогнулся, когда Валентин Петрович присел рядом и по-свойски погладил мое бедро.
— А мне больше нравится, когда мы на ты.
Не дав ответить, склонился и поцеловал. Поцеловал жестко, властно, как будто сминая вместе с губами последнее сопротивление. Под таким страстным напором я приоткрыла рот, позволяя языку Валентина исследовать его. В это время нежные, но настойчивые мужские руки обхватили грудь, потерли пальцами соски, которые тут же напряглись, превратившись в тугие горошинки. Мои ноги все еще были сжаты, но между ними становилось горячо и влажно. И это жар стал разноситься по всему телу, которое вдруг перестало слушаться команд разума.
— Моя прекрасная девственница, — произнес Валентин, прервав поцелуй. — Ты нарочно дразнишь меня своей непокорностью? Любишь, когда тебя убеждают?
Его крепкая рука скользнула от груди к животу, совершила круговое движение и опустилась к бедрам. Я инстинктивно развела колени, как будто помимо собственной воли. Желание затопило сознание, заставило совершать неразумное.
— Сними пиджак, — попросила я. — Рубашку тоже.
Он одобрительно улыбнулся, как будто только и ждал этой просьбы. Мне же хотелось касаться его обнаженной кожи, видеть, как под ней перекатываются твердые мускулы. Наш препод великолепен, сущее наслаждение любоваться им. С ленивой грацией довольного собой хищника он обнажился по пояс, но брюк не снял. И все же я успела заметить внушительную выпуклость в области ширинки. Но осознание того, что пока член Валентина не выпущен на свободу из плотной клетки брюк, слегка успокаивало. Возможно, это немного глупо и наивно, но я пока не была готова увидеть член Валентина.
— Так лучше, моя девочка?