– Чего тебе, Шанита? Девочка нечаянно задавила, чего ты хочешь?
Бабка могла на удивление правильно говорить по-русски, но чаще все же говорила на малороссийском, мешая украинский и русский говор.
– Так брильянтовая! Я утенка тебе принесла, показать. Мне что делать скажешь? У меня вон дети голодные, я утят этих с последних денег выкармливаю, а твоя задавила. Плохо, алмазная. Решить надо чего.
Пелагея молча пошла в дом, и через две минуты выскочила. В старом решете она несла пять цыплят.
– На! Держи!
Шанита взяла решето, поцокала языком довольно и улыбнулась.
– Давай девчонке твоей погадаю. Все скажу. Всю жизнь её вижу. Денег не возьму. Там есть чего сказать, жизнь яркую проживет, звезда у нее за спиной так и светит. Слепит!
– Иди, иди. Гадалка чортова! Нехристь!
Тут Пелагея погорячилась, Шанита исправно ходила в церковь, но уж больно жаль было цыплят…
…Аля целый день была сама не своя. Все что она не делала, валилось из рук, она не замечала времени и думала только об одном. Лачо… Ей и хотелось этого до странного ощущения сладкой боли где-то внутри, и страшно было идти к цыганам.
Наконец, отнеся ведро с теплым, аж парящим молоком в сени и постирав в прогретой воде марлю, Аля собралась. Еще не начало темнеть, но близкое ощущение теплого, ласкового вечера появилось, сгустились запахи цветов и близкой воды
Она задумчиво посмотрела на себя в зеркало… Ну и что? Расхристанная коса, замурзанное старенькое платье. Ноги в цыпках и серые от пыли. В деревне все время была такая пылюка от прогретой на горячем солнце серой плодородной земли. По пыли было здорово бегать, ноги проваливались в теплое нежное облако почти до щиколоток, а сзади поднимался пушистый хвост. А когда шел дождь…
Аля тряхнула головой и решила ничего не делать со своей внешностью, только пригладила рыжие волны, выбившиеся из косы и смыла пыль с ног.
Тяжелая калитка была не закрыта, в цыганском дворе никого не было, только куры что-то лениво клевали в лысых ошметках муравы и Полкан, свернув хвост колечком, дремал на цепи у конуры.
– Рая! – Не очень уверено позвала Аля, вдруг охрипшим и дрожащим голоском.
«Да в конце концов! Чего я боюсь то!» – вдруг зло подумала она и уже громче крикнула- «Рай! Выйди на минутку!»
Никто не отзывался.
«Уйти быстрее! – спасительная мысль резанула, – «Быстрее, пока никто не видел!» Но, тут же обвинив себя в малодушии, передумала: «Нееет уж! Раз пришла!»
Она подбежала к резным дверям огромного дома и потянула их на себя. Двери поддались… В темных прохладных сенях пахло какой-то травой и было темно. На ощупь, перебирая руками по гладко выкрашенной стене, Аля толкнула еще одну дверь и оказалась в коридоре. В длинном и узком коридоре не было так темно, в него проникал тусклый свет, и он, казалось, тянулся бесконечно. Лишь где-то, в конце был виден солнечный луч, откуда -то проникающий неожиданно и ярко и в нем плясали пылинки.