Внутри замка, у дверей большого зала, где принимают ходоков, охраны почти нет. Если дверь закрыть, справиться можно быстро. А как уйти после? Как могут женщины уйти? Как и зашли, тихонечко. Или причитая, в ужасе. Даже если на Сцинке будет кровь — так помогала, чем могла! Опять же, притворяться как следует Алиша не умеет. Лучше бы уйти.
А странные мысли покоя не дают — как будто последнее это дело в её жизни, и даже если умереть ей сейчас — так тому и быть! Лавинию могут и схватить, могут и убить, если кто сообразит, что вместе они пришли. А может — забьётся в уголок и также, как пришла, уйдёт. Выползет на карачках, с молитвою на устах.
Очередь их подходит. И вдруг оповещают, что Императрица прерывает приём. Желает отдохнуть и отобедать, прежде чем опять взяться помогать страждущим. Так и остаются Сцинка с Лавиньей под дверью. Скоро всё решится. Теперь и мыслей нет. Теперь только ждать.
Сцинка оцепенела, почти провалилась в забытьё, как вдруг двери открылись и следующих просящих пригласили войти. Кто-то тут же попробовал воспользоваться замешательством Алиши, проскочить вперёд. Но утомленная долгим ожиданием, а, скорее, разозлённая им, Лавиния такому случиться не позволила. Растолкав всех, напомнила, что сейчас их с Сциллой очередь! Потом громким шёпотом попросила прощения у Бога, быстро осеняя себя крестом, схватила Сцинку и юркнула в залу. Дверь за ними закрылась.
Императрица сидела под сплошным пологом, расшитым золотой нитью. Собственное её одеяние тоже олицетворяло роскошь. Тем нелепее оно смотрелось в каменном, плохо убранном зале, посреди песка и пыли. Лицо женщины скрывала накидка. Из-под платья протянулась сухая, но крепкая рука.
— Подойдите ближе, сестры! Что привело вас сюда?
— Матушка, помилуй! — вдруг распричиталась грохнувшаяся на колени Лавиния. Неужели у Мадам сдали нервы? Может, она впечатлилась встречей с Самой?
— Закон, — твёрдо сказала Сцинка.
— Закон? — переспросила Императрица. — Что ты имеешь в виду, сестра?
— Чья-то воля, силой денег сделавшаяся для меня Законом, хочет вашей смерти, Императрица, — Алиша оглянулась. — Но я не вижу в зале никакой охраны, хотя люди, пытавшиеся помешать мне, весьма искусны. Как же мне это объяснить себе, если не желаю расстаться с жизнью, как только с делом будет покончено?
— Я ждала тебя, Сцинка, — Императрица откинула накидку с лица, — подойди!
— Ждали меня? — подходить Алиша не спешила.
— Ждала и верила, что придёшь. Что с тобой не справятся подосланные Заиром убийцы.
— Так кто же заплатил?
— А ежели я сама? — Императрица-мать смотрела пристально. Глаза её выцвели, но взгляд был твёрд. Кожа стала сухой и серой, нос горбат, губы плотно сжаты. Величие если и было когда-то присуще всей её фигуре, сейчас, разве что, проступало только в чертах лица.