- Когда-то давно мне предрекли, что некая леди с именем Илария станет моим счастьем и моим проклятьем, - вдруг сказал он. Небрежно, будто речь шла о погоде, или о грязи под его ногами. Зачем говорить сейчас о подобном?
- К чему это вы сейчас, милорд?
- Дерзишь? – не гнев, а удивление мелькнуло в голосе.
Эх, будь моя воля, я бы ему нахамила и обложила трёхповерховым, без стеснения и расшаркиваний. Но сейчас от моего поведения зависели многие жизни. Надо быть деликатнее.
- Ни в коей мере, милорд, - постаралась, чтобы фраза не была похожа на рычание. – Просто нахожу неуместным сейчас обсуждать какие-то предсказания, которые, как я поняла, вы связываете со мной.
- Связываю, - кивнул он.
Вот гад! Насчёт того, что я могу стать его счастьем, тут осечка вышла: не дождётся, а вот проклятьем, так тут всегда пожалуйста. В любом количестве и большими дозами.
Почему-то я даже злиться не могла толком на Клаудиса. Не потому, что он того не заслужил, а потому, что все мысли были об Артуре. Надо было отыскать его. Оплакать и предать земле с полагающимися лорду почестями.
Я обняла своих малышей и пошла за Клаудисом. Мне было страшно смотреть на горы трупов, где должен лежать мой муж.
Глава 22
Солдатня принялась разбирать полёгших на поле брани. Видимо, подобное приходилось делать впервые: ранее все оставались в одной куче, и «свои» и «чужие». Никому не было дела до погибших. Не люди, а расходный материал.
- При разборе завалов отделите раненных, - цинично распорядился Клаудис, и меня передёрнуло от слов «разборе завалов». Клаудис никого не считал за людей.
Он не пожалел времени и наблюдал за процессом. Вглядывался в каждое лицо. Не пощадил ботфорты, замарав до середины грязью, смешанной с кровью. Неужели он действительно любит Артура, и его гибель тронула бессердечного тирана?
Я стояла поодаль, где вторая группа воинов разбирала тела. Противно было смотреть, как они тащили убитых за руки, за ноги. По принципу: за что ухватил, за то и поволок.
Находились раненные, и большинству ещё можно было помочь. Глядя на это, я воодушевилась: а вдруг Артур не убит? Вдруг его можно спасти? И тут я увидела родное лицо и кинулась к мужу. Меча, которым его пронзили, уже не было: кто-то вынул, чтобы воспользоваться в битве. Одежда Артура была вся в крови: и в своей и в чужой. Я дико вскрикнула. Упала на колени, прижимая к себе мужа.
Клаудис прореагировал моментально и тут же оказался рядом.
- Артур! – со страданием в голосе воскликнул он, падая на колени рядом со мной.
Я не собиралась выпускать мужа из объятий, поэтому Клаудис смог лишь находиться рядом и смотреть к чему привела его бесчеловечная операция.