Любимов подозрительно взглянул на нее, задумался, барабаня пальцами по рулю. Василиса тоскливо смотрела в окно на прохожих. Люди беспомощно жались к фасадам домов в надежде, что там их не достанет ветер, но все напрасно. Ветер нагонял их и там, бил по глазам, играючи, порывами задирал подолы. Гонял по тротуарам разбросанные зеленые флаеры аптеки, иногда поднимая их ввысь и неожиданно бросая людям в лицо.
Дорогой автомобиль добросовестно отсекал шум ветра, и Василисе стало казаться, что она смотрит немое кино, из которого нет выхода.
— Кто разбил тебе губу? — Любимов вырвал Василису из ступора.
— Муж.
— За то, что ты ему изменила?
— За то, что я отказалась спать с ним, — резко ответила Вася.
— И?
— Я ушла от него. Развод не займет много времени, детей у нас нет. Общего имущества тоже.
— Отлично, значит ни что не может тебе помешать провести этот вечер со мной, — воскликнул Любимов. — Я жутко голоден. В вашем филиале отвратительный буфет. Совершенно нечего поесть. И знаешь, ты очень отчаянная девушка.
— Это комплимент? — уточнила Вася.
— Несомненно!
Через десять минут они остановились у все той же, единственной в городе, пятизвездочной гостиницы.
— Аркадий Дмитриевич, вы специально привезли меня сюда, — укоризненно заметила Вася.
— Конечно специально. Здесь прекрасный ресторан. Здешний повар готовит отличные стейки. А какую форель они подают! Песня, а не рыба!
— Я не о том. Здесь снимает номер Марат.
— Ну и что? Сегодня обойдемся без него. Мы возьмем столик на двоих.
Как оказалось, столик на двоих отличался от столика на четверых лишь отсутствием двух стульев. Но позорно сбежать Вася не решилась. Нужно пользоваться возможностью попробовать еще раз тот восхитительный десерт, что заказал тогда в номер Марат. Девушка, которая принимала заказ, быстро догадалась, какое именно пирожное желает Вася. Расхваленная Любимовым форель тоже вошла в меню. Молодой пианист за белым роялем играл сочинения Сенневиля, плетя в воздухе негромкие узоры из нот.
Они почти покончили с ужином, и Василиса наслаждалась напоследок чашечкой кофе с такой тугой горько-сладкой пеной, что ее удобнее было есть ложкой, чем пить. Что Вася и делала, несмотря на добродушные насмешки Любимова, касающиеся ее умений использовать приборы не по назначению.
— Аркадий Петрович, вы можете смеяться сколько угодно. Но я считаю, что столовые приборы были созданы специально для облегчения приема пищи, и коль это кофе невозможно пить, то я его буду есть. А жидкую пищу едят, как известно с помощью ложки. Так что я не нарушаю никаких правил этикета, — отшутилась она. — И вообще, мне иногда кажется, что повара вступили в какой-то заговор.