Судя по голосу, остановка его убьет. Джулия стиснула зубы, уперлась ладонями в его плечи и резко опустилась.
— Джулия! — воскликнул Бенедикт, не то предостерегая, не то умоляя.
— Ты сказал, я не могу сделать ничего такого, что тебе не понравится, — выдохнула она.
Он сжал ее бедра еще крепче.
— При чем тут не понравится? Я хотел тебя поберечь.
Джулия осторожно шевельнула бедрами. Резкая боль от его первого толчка прошла, теперь внутри лишь немного саднило.
Бенедикт сдавленно вскрикнул.
— Боже праведный, только не двигайся!
Джулия застыла.
— Я делаю тебе больно?
Он засмеялся, и оттого места, где они соединились, по ее телу пошли легкие содрогания. Джулия задрожала — внутренняя потребность снова проснулась, подавив все неприятные ощущения.
— Боже, нет. — Бенедикт закрыл глаза и вдохнул, войдя чуть глубже. — Просто ты такая тугая, влажная и жаркая внутри. Это настоящее блаженство!
О, какой голос — низкий, страстный, неотразимый… Он словно затягивает Джулию в себя, в свой мир, где можно поверить в него, и в его любовь, и в то, что он никогда не причинит ей вреда.
С ним ей не придется охранять свое сердце.
Бенедикт содрогнулся, и она ощутила это внутри. Он приподнялся на локтях, поцеловал ее в губы — раз, другой, третий — и с каждым его движением ее напряжение ослабевало. Бенедикт не велел ей двигаться, но боже, как она этого хотела!
Он поцеловал ее в шею у самого основания, и Джулия всхлипнула.
— Я бы дал тебе больше времени привыкнуть, — хрипло произнес Бенедикт, — но не могу больше сдерживаться.
Он снова лег, крепко сжал ее бедра и начал выходить, дюйм за дюймом, медленно и мучительно. Джулия обмякла на нем, разрываясь между облегчением и внезапным ощущением пустоты.
Бенедикт непрерывно смотрел на нее, его голубые глаза от желания почти почернели, а взгляд буквально ввинчивался в нее, удерживал, покорял. Затем толчок, резко дернувшиеся вверх бедра, и он заполнил Джулию целиком, задев какую-то точку внутри, отчего по ней словно разлилось жидкое пламя.
Она закрыла глаза, впиваясь пальцами ему в плечи, а он вонзался в нее снова и снова, и внутри нее нарастало наслаждение. Джулия тяжело, хрипло дышала, а Бенедикт вонзался, все ускоряя темп, и наслаждение стремилось к своему пику. Оно обрушилось на нее так же внезапно, как и в прошлый раз, только еще сильнее, потому что теперь он двигался вместе с ней.
Бенедикт отпустил ее бедра, и Джулия рухнула на него. Он чуть подтянул ее вверх и втянул в рот сосок.
Наслаждение усилилось.
Скоро она достигнет своего пика и воспарит. Да, да и да.
— Да поможет мне бог, — с трудом, хрипло и низко выдавил Бенедикт.