Ревелсток ощутил укол нехорошего предчувствия, и волосы у него на затылке встали дыбом. Он резко повернулся.
Сверкая в широкой улыбке идеальными белыми зубами, по проходу шел Уильям Ладлоу.
— Послушайте, ну разве это не удача?
Бенедикт попытался улыбнуться в ответ, но побоялся, что лишь скорчил гримасу. С его точки зрения, две встречи подряд за короткий промежуток времени вряд ли можно назвать удачей.
Аппертон шагнул вперед, расправив плечи с ненужной силой — наверняка предостерегая друга.
— И в самом деле удача, — громко воскликнул Аппертон. В соседних денниках зашуршала солома — их обитатели нервно зашевелились. — Никогда не думал, что вы интересуетесь лошадьми. Что вас сюда привело?
— Хочу купить что-нибудь пороскошнее, знаете ли. Что-нибудь соответствующее моему новому положению.
— А. — Аппертон даже глазом не моргнул.
Зато Бенедикт стиснул зубы. Его лицо настолько одеревенело, что, должно быть, напоминало маску.
— Слышал, в понедельник выставляется отличная кобылка, — продолжал Ладлоу. — Решил зайти увидеть своими глазами. По кличке Нефертити.
— Нефертари, — проскрипел Бенедикт.
— Да, точно. — Ладлоу прошел мимо Аппертона. — Конюх сказал, она где-то тут.
Бенедикт переступил с ноги на ногу, перегородив Ладлоу дорогу.
— Она вам ни к чему.
— С чего бы это?
Бенедикт вдохнул: свежее сено, дерево, кожа, лошади. Обычно эти запахи ею успокаивали. Но не сегодня. Не сейчас. Вместо того чтобы указать на очевидное, он предпочел насмешку. — Не думал, что аристократы ездят верхом на кобылах.
Аппертон выгнул бровь.
— Вы к нему прислушайтесь, старина. Когда дело касается лошадей, он понимает, что к чему.
Улыбка Ладлоу не дрогнула.
— О, я хочу купить ее не для себя. — Он чуть подался вперед, так по-мужски конфиденциально, словно они с Бенедиктом — старые школьные друзья. — Я подыскиваю себе жену, и моя невеста должна ездить верхом с шиком.
Аппертон громко закашлялся.
Нефертари оттянула уши назад и грациозно тряхнула головой. В деннике чуть дальше по ряду лягнула стену другая лошадь,
Бенедикт сжал кулаки, но не мог сказать вслух, какой законченный идиот этот Ладлоу, если рассчитывает завоевать Джулию при помощи оседланной лошади.
— И все-таки эта вам не подходит. Ее отстранили от скачек, потому что она сломалась. Она годится только для солнечных пастбищ и разведения.
Ладлоу постучал себя по подбородку безупречно наманикюренным пальцем.
— Я полагаю, вы кое-что знаете о лошадях, верно? Скажите, если есть желание удивить леди по-настоящему первоклассным скакуном, что бы вы порекомендовали?
Кашель Аппертона перешел в сипение, покрасневшие шаки побагровели. Неужели он настолько глуп, что готов смеяться над нечаянной двусмысленностью?