— Так скучно ей. Боярышня наша умница, да боец. Ей бы командовать.
— Сиди уж, защитница. Чем ей командовать? — Ксения задумалась на долгую минуту. — А может и надо. Аришка, я ей в подчинение дам людей и отряжу следить за малыми хоромцами. Можа, и будет толк. А ты иди, да привались на лавку-то. Вон, в девичьей. Роздых себе дай, золотая. Глаза видеть перестанут, так какая из тебя вышиваха? А потом найди мне Машутку мою. Я ее послала на торг купить кой-чего.
— Дай те Бог, боярыня, — Аринка поклонилась. — Посплю и Машу сыщу.
— Вот и иди, — Ксения поднялась со скамьи, пригладила рыжую Аринкину макушку, а потом и вовсе в лоб поцеловала. — А и хорошо, что ты с нами. Светлая. Иди, нето.
Аринка и побрела. Спать-то ночью и вовсе не спала. Какой сон, когда счастье плещет, через край льет? Еще и думки небезгрешные… Андрей вчера так целовал, что и мысли вон. Ох, скорее бы вечер! Увидеть его опять, обнять и прижать крепко. Да хоть и его стать, чего уж… Все равно ведь не отпустит.
От тех мыслей Аринку жаром опалило, глаза засияли. Такой и увидели ее братья Медведевы.
Дёмка с Фаддеем сидели под хоромцами, от зноя летнего хоронились, глядели на Аринку, что шла по двору, будто плыла. Красивая, аж зенки выпрыгивают.
— Фадь, а Фадь, ты глаза-то свои не лупи на кого не надь. Я уж говорил тебе. Забыл, нето? — Дёмка на брата удивлялся.
Ить недобрый он какой-то, далёкий, а как рыжую видит — мерцает аж. Будто пламенем его обдает.
— Твоя какая забота? Хочу и смотрю. Для друга стараешься, для сармата своего козлячьего? Ну давай…Чёж там.
— С чего взял? Аринку-то ты обижал, сам видел. Или не помнишь уже?
— Так и я кой-что видел о прошлой ночи-то. Додумались девку в парнячьи портки рядить, — Фаддей хмыкнул ехидно.
— А видел так примолкни. Не твоего ума дела. Аринку тронешь — не спущу. Ежели меня не послухаешь — сдам с потрохами Шумскому и не погляжу, что брат ты мне единоутробный.
— Иди, жалуйся. Думаешь, испугаюсь морды его резаной? — Фадя-то хорохорился больше. Так-то Шумского все боялись, а он особо. Потому и не любил.
— Вот ему напрямки и скажешь, мол, не боюсь тебя, сармат такой-сякой, и жди.
— Чего ждать-то? — Фадя брови вознес.
— Жди когда он тебе кишки по одной вытащит из пуза и жрать их заставит. Я помогу по-братски, прожую с тобой парочку.
Братья переглянулись, подумали и засмеялись. Дёмка просто потому, что смешно, а Фадя потому, что расплата уж близка. Будет Шумской сам себе кишки грызть, когда у него Аринку-то увезут из-под носа.
Аришка не слыхала той перебранки, шла, словно в тумане. Протопала мимо девичьей, куда ее боярыня-то отправила, и чудным макаром оказалась возле малого торга.