Гвоздем программы стало Светочкино зелье, сооруженное ею с ловкостью профессионального бармена. Жидкость в прозрачной чаше и шипела, и бурлила, и меняла цвет, чтобы в итоге превратиться в подобие лимонада с легкой примесью алкоголя.
Уставшая Кристина хоть и радовалась, глядя на веселившихся студенток, но при первой возможности отправилась домой. Со Светочкиной помощью она водрузила зеркало обратно на стеклянно-бамбуковый столик и проводила коллегу, за которой муж прислал машину. Вот ведь отстой! Никаких задушевных ночных разговоров!
– Что за фигня?! – словно уловив мысли хозяйки, заорал во всю глотку Невермор.
– Я бы поговорила об этом с тобой, дружище, но боюсь однажды услышать потом все это из твоего клюва, – вздохнула Кристина, намазываясь ночным кремом.
Мельком глянув в зеркало, она замерла: в глубине дымчатой мути четко виднелся мужской торс. Абсолютно божественный, атлетический, без лишней капли жира. Совершенно обнаженный. Лицо пропадало где-то за верхом рамы, и девушка готова была поклясться – будь зеркало больше, голову мужчины попросту бы скрыл туман.
Сколько мгновений это продолжалось, Кристина не знала. Только вдруг оказалось, что она пялится на собственное отражение – в черном шелковом халатике, ничуть не способном обмануть глаза и превратиться в голый мускулистый торс. Да и никакой мути – зеркало отражало комнату на редкость четко. Она с чувством выругалась. Увидеть такое без зеркального коридора и с нормальным освещением, это ж надо!
Всю ночь она проворочалась, пытаясь проанализировать, что на вечеринке могло спровоцировать такой глюк. Уж не крыша ли у нее поехала?
– На почве одиночества, не иначе, – шутила она, но было невесело.
В самом деле, одиночество непростительно затянулось. Когда ее в последний раз приглашали на свидание? Даже вспомнить с ходу не получается. И пока она застряла в этой глуши, нечего и надеяться, что пригласят. Да и некому… Такое божественное тело из всех обитателей ПТУ может быть разве что у Кости. Не вариант, хотя он был бы не против...
– Дура озабоченная, – одергивала себя Кристина. Но мысли упорно возвращались к этой теме. Она одна, на горизонте нет никого стоящего, а годы, между прочим, проходят.
За размышлениями об отсутствующей личной жизни она не заметила, как уснула. Только что казалось – ночь тянется и тянется, а вот уже утро, и грохочет чем-то на кухне Кашалотиха. Только она умела производить столько шума – Марина сновала по кухне тихо, как мышка.
С неохотой Кристина спустилась вниз – спать дальше все равно не выйдет, а Степановна, быть может, все же привезла обещанный улун взамен испорченного. Вчера она высыпала в чайник последние крохи заварки, и пить больше нечего.