Дома Юля занялась спасительным ужином, давшим ей возможность уйти от разговора. Она усадила Александра в кресло в комнате, а сама ретировалась на кухню. Ей было слышно, как он там ходил, опять садился, и опять вставал и принимался ходить. Через какое-то время он не выдержал и пришел к ней, сел в угол, огляделся и заметил:
- А ты ничего так обставилась. Карьеру, говорят, сделала?
- Да вроде как... Вот, защитила диссертацию, стала старшим преподавателем, ученики у меня каждый год...
- Понятно, - как-то недобро усмехнувшись, сказал Александр. – Времени даром не теряла. А Валерий что? Где он до сих пор болтается, кстати сказать?
- Валера отличник, сейчас он в секции, спортом занимается.
- Понятно, - еще раз протянул Александр. – Вовка в этом году школу заканчивает.
- Я в курсе.
- Неужели? А я думал, вы вообще не общаетесь. Отца в тюрьму, сына полоумной бабке...
Юля обозлилась:
- Ну, во-первых, не такая уж эта бабка полоумная. Во всяком случае, у нее вполне хватило ума обманом вытягивать из меня деньги, да еще и Вовку на это подбила. Очень умно они придумали меня обманывать. А во-вторых, в том, что тебя посадили, виноват ты сам. Я тебя воровать не заставляла. И знаешь, что мне следователь сказал? Он сказал: «Ваш муженек мог бы и вам подкинуть с ворованных денег». И то, что я выбилась из нищеты, целиком моя заслуга, мои пот и кровь. Я подъезды мыла, чтобы выкраивать Вовке деньги. – Она бы продолжала и дальше свою обвинительную речь, но в какой-то момент посмотрела на него и осеклась: бывший ее муж, господин и домашний тиран сидел, вжавшись в стул, и вид у него был испуганный и жалкий. – Да ладно, - Юля махнула рукой. – Что было, то прошло. Чего теперь копаться в прошлом. Ты как? Когда вышел? Что у тебя?
- У меня туберкулез. Вышел я три месяца назад, досрочно, за примерное поведение. На работу с туберкулезом никуда не берут. Везде отказывают. Вежливо так... Мать совсем свихнулась, маразм старческий. То узнает нас, то не узнает. Все на какие-то партсобрания ходит. Уйдет, а потом мы ее ищем. Вовка собрался во ВГИК поступать, на режиссера, - последнее он произнес не без гордости.
- Да, я знаю, он мне говорил. Я ему предлагала в наш институт поступать, но он наотрез отказался, сказал, что он не такой дурак фигней всю жизнь заниматься. А что же мне Вовка не сказал, что ты вернулся? Я ведь с ним позавчера по телефону разговаривала! И виделись мы с ним не так давно...
- Спроси его. Отца, наверное, стыдится.
- Странно как-то все это. Ладно, спрошу. Но ты-то хоть лечишься?
- Состою на учете в тубдиспансере. Таблетки какие-то глотаю. Да только не очень-то они мне помогают. У меня ведь открытая форма... Нужны дорогие лекарства, а денег нет... Только бабкина пенсия.