Вспомнил, как пацаном бегал к Рахиму, и как он учил меня столярным хитростям; и как однажды, когда я принес ему каравеллу, его коричневое лицо в добрых морщинках расплылось в улыбке, и он, крутя ее, приговаривал «Яхши, яхши, джуда яхши»... И кулаки мои опять сжались, зубы заскрипели, и я понял, что всегда буду идти за своих до конца.
Бабушка, озабоченная полным отсутствием у меня аппетита и моим подавленным настроением, пыталась как-то меня отвлечь от мрачных мыслей пересказом новостей.
Четверка внешне выглядела довольно непрезентабельно, и затемненные стекла смотрелись на ней, как на корове седло. Увидев мое разочарование, Николай поспешил уверить меня, что внутри с ней все в порядке.
- Главное теперь – научить тебя ездить.
- Так научи! У тебя же есть права?
- Есть-то они есть, да я сам за руль не садился лет уже эдак пять. Так что толку от меня не будет.
- А кто у нас еще за рулем?
- Только Ксюха, шеф, - смеясь, ответил Николай. – Ты погоди, я тебе сосватаю хорошего учителя. Есть один на примете.
- Ладно, пусть пока учит Ксюха, а там разберемся.
- Шеф, у меня деньги кое-какие остались.
- Сколько?
Николай начал отчитываться:
- Сама машина – четыреста баксов, плюс оформление, плюс права...
- Ты скажи, сколько осталось.
- Триста десять, шеф.
- Короче, вот тебе еще двести баксов. Больше дать не могу. Подбери еще одну машинку, в общее пользование. Купи на свое имя, доведи до ума. Пусть ребята потихоньку получают права. Поднимемся – у всех будут машины. Нам нужна возможность действовать оперативно в случае чего.
Рахим-ака, бесконечно тактичный во всем до конца, не дал своей жене принимать решение отключить его от аппарата: ненастной ночью он тихо скончался, так и не придя в сознание. Обрусевшие его дети и внуки не возражали против захоронения на местном кладбище.
Я немного опоздал на похороны. Уже шло прощание, и у вырытой могилы собралось много народу. Я подошел к толпе, и она передо мной расступилась, пропуская к гробу. Они знали, что это я убил тех двоих ублюдков.
После похорон жизнь стала потихоньку брать свое. Нужно было многое сделать, многое решить, как в мелких вопросах, так и глобально. Прежде всего, необходимо было определиться с похищенными документами, а для этого я должен был достать их, разобрать и прикинуть масштаб их значимости. К этой акции нужно было хорошо подготовиться.
Я прекрасно понимал, что все равно остался под подозрением и, значит, под наблюдением, как со стороны правоохранительных органов, так и со стороны «Прорыва». Я был уверен, что контролируется каждый мой шаг, и даже подозревал, что они вполне могут купить кого-нибудь из наших рабочих, чтобы иметь за мной постоянный пригляд. На первый раз, оставшись ночевать на комбинате, я спросил, не найдутся ли двое добровольцев, и они нашлись. Я хорошо поработал с текущими делами и где-то часа в два ночи лег спать. Никаких эксцессов не произошло. Через несколько дней я повторил этот маневр, и опять все было тихо.