Для третьего раза я стал ждать снегопада. Как только синоптики дали штормовое предупреждение, я попросил Николая проследить, чтобы все рабочие ушли пораньше и сделать вид, что на этот раз остается он. Ксюху я отправил к Семену в больницу еще с обеда, и как только здание опустело, запер покрепче ворота, вернулся в цех и затопил буржуйку на тот случай, если вдруг придется в срочном порядке что-то сжигать.
К ночи началась метель. Понимая, что становлюсь перестраховщиком, я все же натянул белый халат, взял ящик с инструментами, отправился в наш летний туалет и достал оттуда мешок. Поставил доски на место, но пока приколачивать не стал. Закрыл на все замки входную дверь, подбросил дров и стал раскладывать на кучки бумаги, каждую минуту ожидая, что начнется штурм предприятия. Но было тихо, и я успокоился. А уже через два часа картина была в основном ясна: ввязываться в эти дела равносильно рытью могилы самому себе. Разумеется, за эти документы можно было получить огромные бабки, а можно было и пулю в лоб. Итак, я решил, что шантажом заниматься не буду ни под каким соусом. Но и позволить пропадать такому материалу я не мог.
Первое, что меня поразило, были списки бригад – татарских, осетинских, чеченских, таджикских. Я сначала не понял, каким боком они участвуют в неофашистском движении, лозунг которого «Россия для русских!», но, покопавшись еще, ухватил суть системы, цинизм которой был безграничен. Мне стало тошно, потому что оказалось, что все просто-напросто упирается в деньги, в большие деньги, а остальное – всего лишь подручный материал. Даже если я взорву эту маленькую метастазу изнутри, на ее месте вылезет новая, получившая опыт, и она будет изворотливей и жизнеспособней предыдущей. Но и давать ей разрастаться я не мог. К тому же, держать все это при себе было более чем рискованно. Да и хотелось закончить с этой историей как можно быстрее.
Размышляя о том, как легко впасть в паранойю, я извлек из аптечки резиновые хирургические перчатки, взял полотенце, достал пачку конвертов из стола, и, протирая тряпкой каждый листок и каждый конверт с обеих сторон, стал вкладывать в конверты компромат и надписывать печатными буквами нужные адреса. Когда все было сделано, я сжег перчатки, оставшиеся документы, конверты и даже ручку, которой писал, сложил в свой кейс плоды трудов, и, дождавшись утра, сел в машину и поехал в Москву, моля бога о том, чтобы меня не остановили гаишники, и чтобы я не попал в ДТП. Я первый раз ехал на машине один.
Выехав по кольцевой на другую сторону Москвы, я опустил в почтовый ящик конверты и отправился домой отсыпаться.