— Синьора, пожалуйста, синьора!.. — И сразу же, словно ожидая зова, показалась давешняя женщина.
— Меня зовут Франческа.
— Да-да, синьора Франческа! Понимаете, он лежит без сознания. Надо врача.
— Не волнуйтесь, синьор, сейчас позовем.— Она перегнулась через перила и закричала:
— Карлуччо!..
— …у-уччо!.. — покатилось по всем этажам.
— Беги за до-октором Ломбардо-о-о!..
— А он услышал вас? — с сомнением спросил Космо.
— О-го, еще как услышал.
В подтверждение этого внизу «выстрелила» дверь.
— Не снимайте пальто, синьор, в комнате холодно. Я принесу скальдино, погреете руки. Идемте к нашему больному... Только вы не волнуйтесь, это уже у него однажды было. Доктор сказал, что Антонио слишком много работает и слишком мало ест.
— Почему мало ест? У него нет аппетита?
Наивность вопроса рассмешила Франческу.
— У бедных людей так часто бывает, синьор.
Доброжелательное спокойствие Франчески внушало доверие. Женщина на минуту отлучилась, тут же вернулась с чашкой воды и флаконом. Водой брызнула в лицо Грамши, жидкостью из флакона смочила носовой платок и натерла ему виски. В комнате резко запахло нашатырным спиртом. Грамши шевельнулся и открыл глаза.
— Ай, Сансонедду, Сансонедду,—укоризненно покачала головой Франческа.— Напугали профессора... Посидите, синьор, возле него. Я сейчас вернусь.
Она вышла. Космо растерянно сел.
Взгляд больного стал осмысленным.
— Здравствуйте, профессор... Вы... За вами послала добрая Франческа?
— Нет, нет. Лежите, дорогой Антонио, не разговаривайте.
Женщина вернулась с подносом, на котором стояли дне чашки — с кофе и бульоном и скальдино — небольшим глиняным сосудом с горячей золой. Скальдино она поставила на скамеечку в ногах постели, кофе подала
Грамши, придерживая чашку, пока больной не сделал несколько глотков.
В комнату вбежал Карлуччо:
— Доктор сказал: буду через час.
— Через час?! — возмутился Космо.
— Доктор сказал: мама знает, что нужно сделать,
— Знает, знает, — добродушно отозвалась Франческа, подавая больному бульон.— Бедные люди без докторов рождаются и без докторов умирают, когда приходит время. Наше время еще не пришло, Сансонедду, нам еще жить и жить! — говорила она, придерживая чашку, хотя в этом уже не было нужды: щеки больного порозовели, движения стали увереннее.
Космо шепнул несколько слов Карлуччо, сунул ему деньги. Карлуччо умчался. Вышла и Франческа.
— И весь этот переполох из-за меня, — смущенно сказал Грамши. — Кажется, я потерял сознание?
— Это был обморок, Антонио. Думаю, на почве переутомления и... голода. Боже мой, голода!.. Как вы могли мне ничего не сказать?