Он целовал мою шею, иногда больно прикусывая кожу, настырно, требовательно, даже как-то зло мял ягодицы, а я в его руках еле дышала, выгибаясь навстречу. Меня бесила наша сырая одежда, сковывающая движения, мешающая добраться до вожделенного тела, не дающая притронуться к горячей коже.
С трудом смогла стянуть с него футболку. Я отбросила ее в сторону и начала жадно водить ладонями по рельефной груди, спине, с диким удовольствием замечая, как реагирует Егор на мои прикосновения. Мурашки бежали не только у меня!
Он стал совсем нетерпеливым. Раздался треск и жалкие тряпки упали к моим ногам. Бедный мой наряд! Как я объясню маме, что произошло с новым платьем???
Впрочем, эта тревожная мысль мигом утекла из головы, стоило только Егору дернуть вниз чашечку лифчика и припасть губами к соску. Невыносимо. Горячо. Рассыпаясь икрами по коже.
— Егор, — пропищала, пытаясь его хоть как-то притормозить.
Он вскинул взгляд, мутный, хмельной, бешеный.
— Хочешь, чтобы я прекратил? Забудь!
— Не здесь! — выдохнула через силу, — Не в прихожей!
Он нахмурился, быстрым удивленным взглядом стрельнул по сторонам
— Э… ну да…, — согласился, но не отпустил. Наоборот, сильнее к себе прижал, так что я почувствовала его возбуждение. Медленно, откровенно потерся об меня, лишая последних остатков здравого смысла, — где твоя комната?
Где? Откуда я знаю? Промычала что-то, рукой махнула неопределенно и зарывшись пальцами в сырые волосы, потянулась к парню, прикусила его нижнюю губу, тут же пройдясь ней языком.
Магницкий дернулся, громко втянув воздух в легкие, потом молча оторвал меня от пола и понес в первую попавшуюся комнату. Хорошо, что в мою.
Егор поставил меня на кровать, так что теперь я была выше, чем он, и смотрела на него сверху вниз. Ловкими пальцами подцепил резинку трусов и потянул ее вниз. Я дернулась, непроизвольно свела ноги вместе, не давая ему опустить вниз этот клочок ткани, последнюю преграду, скрывающую сокровенное от пылающего взгляда.
— Егор, — снова прошептала, борясь с дрожью в ногах, — ты…так быстро.
— Прости Даш. Смаковать будет потом. Если я сейчас не окажусь в тебе, у меня крышу сорвет.
От пошлого признания дурею. Зачем-то вспоминаю унылого Антона, который в наш первый раз долго и упорно проводил инспекцию моего тела, словно не знал с какой стороны к нему лучше подступиться.
С Магницким таких проблем не было. Он знал точно, наверняка.
Не смотря на мое внезапное смущение, трусы улетели в другой конец комнаты, а парень бессовестно рассматривал меня там, снизу.
— Красивая, — глаза горели, как у дикого зверя.