— А что будет с княгинями дальше? — неожиданный вопрос прервал благодушные размышления князя.
— А это уже тебя не касается! — нахмурился Лукомский. — Ты своё дело сделал, получи награду, — на стол упал кошелёк, брошенный князем, и призывно звякнул монетами.
— Благодарю, — поклонившись, улыбнулся лекарь, и награда моментально исчезла в его руках.
— И запомни, Пшемисл, — угрожающим тоном продолжил князь, — если я узнаю, что ты суёшь свой нос дальше, чем тебе позволено, то…
— Господин, не надо угрожать, я знаю своё место, — лекарь поспешил сделать почтительный поклон.
— Хорошо, коли так. А теперь ступай, и не трепли нигде попусту языком…
— Я сам себе не враг, — ответил лекарь и покинул помещение.
Что же касается сбежавших княгинь, то их путь лежал в сторону Орды. Уплывали они туда на одной из купеческих лодий, что во множестве стекались в Москву по осени. Здесь купцы организовывались в товарищества и длинными речными караванами продолжали свой путь дальше. Сначала по Москве-реке. Недалеко от Коломны караваны «перехватывала» Ока и неслась с ними до могучей Волги. Волга же приводила торговые суда к их конечной цели — Хаджи-Тархан (Астрахань), где с начала октября открывалась большая ярмарка. Только людям князя Лукомского, которые сопровождали беглянок и их сыновей, требовалось покинуть судно чуть раньше, в местечке под названием Сары-Тин (Волгоград). Оттуда шёл самый короткий путь к Дону, всего семьдесят вёрст. Дальше через Дон и Северный Донец дорога приводила в Великое княжество Литовское.
Почему Лукомский выбрал такой длинный маршрут? Во-первых: среди множества торговых судов затеряться небольшой группе людей намного легче. Во-вторых: кто подумает, что беглецы направились не на запад, что было бы логично, а на восток? В-третьих: все кратчайшие пути, ведущие в сторону Литвы или Твери, будут перекрыты в первую очередь. Почему именно эти пути? Потому, что очень быстро выяснится, что насельницы, пропавшие вместе с княгинями, родом из Твери. Проживая в монастыре, сёстры Уткины не могли не общаться с другими его обитателями, а значит вольно или невольно упомянули, откуда они родом. Князю Лукомскому это было на руку, так как в ближайшее время он был намерен подтвердить данную информацию перед Иваном III, показав якобы перехваченную бумагу с тайным договором между Литвой и Тверью. Так же можно было зародить у него мысль, что сбежавшие княгини завидные невесты, а Михаил Тверской вдовец…
Этим же вечером в палаты Великого Московского князя был вызван посол Южной империи.
— Ты мне ничего сказать не хочешь? — хмуро поглядывая на Лемезова, спросил князь.