скажетъ о ответе, еже
[1603] отвеща мудрецу.
И рече: «Твой мудрецъ, державный королю, показаниемъ перста, хотяща жива кверху подняти. Азъ же не точию по егову[1604] сотворю, но и къ самой земли приклоню, и ударю о землю, и зъ землею смешу[1605]. Онъ ми показа единъ перстъ, хотя ми око исколоти, азъ два противо показа, рехъ[1606]: „И оба ока исколю!" Онъ ми браду поглаждая, хотя мою браду драти, азъ же и главный власы трохъ, рехъ: „Не точию[1607] браду твою, но и главния власы все выдеру!"»
Король же, сия слышавъ, подивися и отпусти его. Предстоящим же своим рече: «Видите толику мудрость, яко в помовании[1608] рук обоихъ разни добре есть и истинно. Ответи же обоих разни, но аще и разни, но по настоящему действу[1609] же и помованию, кииждо[1610] же по своему смышлению надеяся тако истинне быти».
И сия рекъ, разыдошася до утрия.
Во вторый день паки[1611] имъ пред королемъ, по обычаю, ставшим, португалской мудрецъ двократно и трикратно пожимая и потирая персты рукъ своих.
Брандебурской, якоже у рукъ, такоже и у ногъ пожимая и потирая.
Португалской приимъ воду и десницею поливая на лице свое.
Брандебурской такожде приимъ воду и вземъ десницею своею мало земли и с водою персть[1612] поливая на лице свое.
Португалской десную руку показа, таже[1613] левую.
Брандебурской едину левую показуя двократы и трократы[1614].
И по семъ абие[1615], по обычаю, един другому поклонися. Такожде и оба королю, и разыдошася.
По обычаю же своему король единаго отсылаетъ, а другаго вопрошаетъ о беседе ихъ.
И рече: «Азъ пожиманиемъ рукъ вопрошахъ его: „Кто сотвори множества народа?" Онъ, руками и ногами пожимая, отвеща ми, яко: „Со множествомъ народа и бесловесныя[1616] вся сотвори Богъ" — руками объявляя множества народа, ногами же — безсловесное все. Поливаниемъ же воды на лице свое вопрошахъ его: „Киихъ вящих[1617] на земли, — чистыхъ[1618] ли человекъ и достойных Богу, — или недостойных?" Он же перстию и водою поливал лице свое, отвеща ми, яко: „Множае[1619] съкверныхъ человекъ и недостойных Богу". Азъ десную руку показах, потом левую, вопрошахъ его: „Мужеска ли полу вящши или женьска?" Он же, едину точию[1620] левую показуя, отвеща, яко: „Боле есть женскаго роду"».
Слышавъ сия король от мудреца своего, похваливъ его и отпусти.
Потом другаго вопрошает.
И рече: «Честныя твоя королевские державы мудрецъ хощет мя бити и персты рукъ моихъ ломати. Азъ не точию у рукъ, но и у ногъ переломаю! Онъ, воду лия на ся, хощетъ мя в воде потопити. Азъ надеюся и всего в грязь втопътати! Онъ, руце мне показуя, хощетъ мя бити. Азъ единою точию преодолею ему рукою!»