Возможно, мне и следовало это сделать, но он, вероятно, все бы уничтожил, а он не может бегать марафон каждый раз, когда мы не вместе.
— Я всегда возвращалась, — уверяю. — Мы не можем быть неразлучны, как сиамские близнецы.
Он делает долгий выдох и глубже вжимается в изгиб моей шеи.
— Хотел бы я, черт побери, чтобы это было так, — ворчит он. — Ты пила.
Я вдруг чувствую неловкость и беспокойство.
— Ты ел? — спрашиваю, не зная, что еще сказать. Он, наверное, сжег миллион калорий, бегая, как Форрест Гамп.
— Я не голоден.
— Тебе нужно поесть, Джесси. — Я стону. — Я тебе что-нибудь приготовлю.
Он крепче сжимает меня.
— Позже, мне удобно.
Так что я позволяю ему немного почувствовать себя удобно. Сижу у него на коленях в прилипшем к телу платье, с мокрыми волосами, и позволяю ему просто обнимать меня. Не может же быть так всякий раз, когда мы расстаемся, я так не выдержу. Мы определенно не забыли о прошлом, и я очень разочарована. Что теперь будет?
— Ненавижу эту песню, — тихо говорю, после того как мы целую вечность сидим, не разжимая крепких объятий.
— Мне нравится. Напоминает о тебе
— А мне напоминает о человеке, который мне не нравится. — Никогда не хочу ее больше слышать.
— Прости. — Он покусывает мою шею, проводя языком по всей длине до челюсти. — У меня зад затек, — бормочет он.
Это самый долгий душ в моей жизни.
— Мне удобно, — передразниваю я. Он двигает рукой и хватает меня за бедро, заставляя дернуться и взвизгнуть. — Прекрати! — воплю я. — Мне нужно тебя накормить!
— Да, нужно. И я хочу мою раздетую догола Аву, лежащую на нашей кровати, чтобы я мог на нее наброситься. — Он встает и без особых усилий, учитывая раненую руку и истощенное тело, подхватывает меня на руки.
«Моя Ава»? Это нормально. «Наша кровать»? Пока я отложу это в долгий ящик.
— Я полностью «за», но мне нужно накормить своего мужчину. — Я уже и так заставила его загнать себя до полусмерти. Я не собираюсь быть причиной его голодной смерти. — Еда сейчас, любовь потом.
— Любовь сейчас, еда потом, — бросает он вызов, выходя из душевой кабинки и усаживая меня на туалетный столик.
— Я тебя накормлю. Точка, — сообщаю сурово. Я серьезно. — Где твоя повязка?
— Точка, да? — Он берет с полки из стопки большое полотенце и начинает здоровой рукой вытирать влагу с моих волос. Я бы не отказалась от шампуня и кондиционера. — Это бы мне только мешало. — Он отмахивается от моего беспокойства.
Я начинаю дрожать, облепившее тело платье холодит, и по мне бегут мурашки. Джесси накидывает полотенце мне на спину и, взявшись за уголки, притягивает меня к себе, крепко целуя в губы. Я замечаю, как он дрожит.