Между тем зилоты за невыполнение Кидонисом их воли разграбили дом его родителей. Оставшиеся в живых родственники Димитрия спаслись, сумев захватить с собой лишь самое необходимое из имущества (13, I, 3, 73.8—19; 292, 50). Мать Димитрия была вынуждена после этого скрываться, младший брат Прохор был спасен за значительную сумму денег (13, I, 5.24).
В связи с августовскими событиями Димитрий Кидонис, находясь в Веррии, написал «Монодию на павших в Фессалонике». Это одно из первых его сочинений. Датой написания «Монодии...» считается примерно сентябрь 1345 г. (356, 1.3.1). «Монодия...» была прочитана на траурной процессии в Веррии (292, I, 50; 356, 9). Она адресовалась не столько веррийцам, сколько землякам Кидониса, находившимся в эмиграции, в том числе и в Веррии. Об этом свидетельствует открывающее «Монодию...» обращение: «Люди, избежавшие рук сородичей!»
В неблагоприятной для семьи Кидонисов ситуации Димитрий решил искать поддержки у Иоанна Кантакузина, бывшего ранее в дружественных отношениях с его отцом (13, 1, 70.9—10). Вполне понятны чувства Димитрия к Кантакузину вспоминавшего умершего со слезами (Там же). Естественно, что юноша, преисполненный благодарности за добрую память об отце, потянулся к прежнему его покровителю, ожидая от него защиты и сочувствия. Мысль об Иоанне Кантакузине как достойном восхищения политическом деятеле была внушена Димитрию отцом еще в детские годы. Он вспоминал, «как придя из школы и поприветствовав его (отца.— М. П.), я слышал от него: «Пусть он будет твоим господином, дитя» (Там же, 70.1—2). За период с конца 1341 по 1347 г. он написал Иоанну Кантакузину восемь писем и в 1347 г. обратился к нему с двумя речами. За эти годы были написаны три письма и к сыну Кантакузина Мануилу.
Несмотря на молодость автора, его письма и речи к Иоанну Кантакузину 40-х годов обнаруживают стремление дать оценку происходящим в обществе событиям. Конечно, в этом стремлении мы также не можем не заметить личных мотивов. Семья Кидонисов пострадала в период зилотского движения. Димитрий называет это время «тяжелым страданием» (mogos te kopos), характеризует его как «состояние, подобное чуме и западне» (16, № 8.17—19). Сына бывшего приверженца Кантакузина, как видно из письма к Иоанну Кантакузину от 1345 г., преследовал страх, что дом их «будет разрушен и находящееся в нем будет разграблено», «что братьям и матери будет причинен убыток» (Там же, № 7.62—64). Разумеется, положение семьи Кидонисов в антикантакузински настроенной Фессалонике было трудным: «Много на нас после его (отца.—