— Боже, братан, я понимаю по-английски. И знаю, какую сделку заключил.
— Между ней и Грейсоном Коди не должно быть вообще никакой связи. Она пытается позвонить, ты ее останавливаешь. Попытается вернуться, ты свяжешь ее, если придется. Пошлет гребаную открытку на день рождения, ты проникнешь в Почтовую службу Соединенных Штатов, чтобы ее украсть. За это я заплатил тебе десять кусков, если облажаешься, я найду тебя, а ты знаешь, я слов на ветер не бросаю. У меня есть средства и охеренно серьезная мотивация. Теперь тебе все ясно?
— Реально, братан, я ж не дебил.
На этот счет он ошибался.
— Мы закончили, — заявил Бадди и захлопнул телефон.
Затем взглянул в окно банка и ухмыльнулся.
*****
Шесть часов и тридцать шесть минут спустя...
Дверь в квартиру Бадди Шарпа открылась, и, волоча сумку и ухмыляясь, вошла Сесилия.
На лице Бадди не было улыбки, но внутренне он, черт возьми, ликовал.
— Ты обо всем позаботилась? — спросил он.
— Сразу же, как только увидела, что они уехали. Забрала все ее вещи. Много чего там, похоже, принадлежит Джейни: простыни, старый телевизор, всякое барахло. Это я оставила.
— Завтра скажешь своим подружкам разнести слух, будто они видели ее брата. Видели, как она с ним уходила. Поняла?
Сесилия кивнула.
— Они наготове, и мой двоюродный брат приедет в гости из Гранд-Джанкшн и расскажет, как его друзей развела в биллиард дерзкая блондинка с копной густых волос.
Именно тогда Бадди кивнул, а затем спросил:
— Ты забрала записку?
Ухмылка Сесилии стала шире; бросив сумку, она открыла сумочку, порылась в ней и достала сложенный листок бумаги.
Бадди забрал его у нее.
Он прочитал написанное, и его губы скривились в усмешке.
Подойдя к камину, он взял спичку, чиркнул, поднес к записке Айви, оставленной Грею, и та загорелась.
Бросив листок в камин, он смотрел, как он сгорает дотла.
Только тогда он улыбнулся.
Затем повернулся к Сесили, бросил ее на диван, стянул с нее одежду ровно настолько, чтобы обеспечить доступ к тем местам, которые ему были нужны, и начал трахать, хотя она даже еще не успела как следует возбудиться. С другой стороны, Сесилия была хреновой любовницей, никогда не расслаблялась, никогда не становилась достаточно мокрой.
А Бадди Шарпу никогда не приходило в голову, что это потому, что сам он не прилагал достаточно усилий, чтобы сделать ее мокрой или помочь расслабиться.
И все время, пока он вгонял член в Сесилию, он не открывал глаза.
Представляя себе вместо нее Айви.
Глава 18
В толще бетона
Два года, одиннадцать месяцев и одна неделя спустя…
Я смотрелась в зеркало над раковиной в ванной и видела это.