И доктор с занятым видом вылетел из палаты.
— Вам что-то хочется? Могу я чем-нибудь помочь? — с голливудской улыбкой заняла место доктора Татьяна.
— Да Бог с тобой, красавица. Будет тебе какой-то старый бобер мозг выедать. Был бы я лет на 20 моложе, другое дело. А сейчас это выглядит в лучшем случае смешно, а в худшем — противно. Вокруг тебя нормальные молодые парни должны виться и добиваться внимания. А не такие, как я, гремя уткой и рассыпая песочек.
— Что вы понимаете, мужики, — грустно улыбнулась Татьяна, — где их взять, чтобы молодые и нормальные?
Таня вдруг легко провела по моей щеке ладошкой и вышла из палаты.
— Да есть, есть отличные молодые ребята. Просто их не так хорошо видно, как всякую мразь, — прошептал ей вслед.
Послеобеденный сон. А я никак не мог заснуть. Неприятно встречать начинающееся старение. Куда все делось? Когда успели накопиться все эти травмы и болячки? Обидно до зубовного скрежета. Переломы, которые с каждым годом все хуже заживали и стали ныть на плохую погоду. На левой руке, вон, вообще краказябра. В кулак не складывается. Сердечко стало сбоить. Аритмия достала уже. Задыхаться стал на лестнице. Смех и грех! В моем-то возрасте. Позвоночник чертов! Еще сила в мышцах есть тяжесть поднять, а не может. Чуть не так повернулся и все, заклинило. Да если просто продует или понервничаешь. Вот как это связано??? Блин, на два сантиметра короче стал. Всю жизнь, начиная с девятого класса, был ростом сто восемьдесят четыре сантиметра, сейчас оказался — сто восемьдесят два. Не думал, что реально люди «стаптываются».
Хотя, что Бога гневить, хорошо, что позвоночник укоротился, а не что-то еще, — гоготнул про себя. Да и жив я. Хотя, несколько раз в моей жизни меня грохнуть пытались. Да и то ДТП, где позвоночник свой добил. Ведь могло все хуже повернуться. Поэтому, не ныть! Ибо, нефиг. Хе-хе, лучше синица в руках, чем утка под кроватью. Раньше рукопашкой занимался… Разве эти три придурка меня бы смогли раньше уделать? Да черта с два! Нет, знаю конечно, что я не Федор Емельяненко. Но, смотря с кем сравнивать. Всегда вспоминал в таких случаях один день. После обеда был на тренировке (в тот год ходил на кикбоксинг для поддержания формы, в гарнизоне обычной рукопашки не было), так на спарринге за три двухминутных раунда по помощнику сенсея ни разу попасть не мог. Ох, и злился тогда! Но вот, после тренировки возвращался домой и за соседним домом меня тормознули три каких-то ушлепка. Так я их троих отделал и ни разу по мне тогда не прилетело. А эти, трое теперешних, может и попали бы по мне раз или два. Даже, скорее всего, попали бы, но всех троих бы я, лет двадцать — двадцать пять назад, уработал бы без вопросов. Все чаще я вспоминал прошлое. Вспоминал, искренне тоскуя. Вспоминал родителей. Вроде и нормальным сыном был, и родители мной гордились. А вот, чувствовал, что недодал им сыновней любви, внимания и уважения. И сердце снова больно сжималось в комок.