— Мужики одни в дружине у князя, — ответила ведунья, — сильные, да, но Богине сейчас не мужская сила нужна, а жертва. Умилостивить бы ее, время для поисков твари выгадать… А это только ты можешь. Много лет ни одна девка княжеского рода пояс в честь богини не развязывала.
Мирушка покраснела, кажется, до корней волос.
Богодея по-доброму усмехнулась.
— Знаю, для мужа берегла — но своей жертвой ты всех спасти можешь. Через день, ближе к полночи, как взойдет за тучами полная луна, приду за тобой. К дубу пойдем.
Мирушка смогла только кивнуть. Горло перехватило что-то жуткое, поднимавшееся из глубины души.
* * *
С утра княжна пыталась вязать. Прясть израненными о камни склона пальцами было очень больно. Но петли путались, убегали, выходили неровными. Позорище. Мирушку колотило — от страха ли, от промозглого серого дождя, от ожидания, от безысходности?
От разочарования, что великая, как ей казалось, ведунья, может вот так врать?
Её тянуло на капище. К тому самому дубу. Хотелось увидеть, где все закончится. Может быть, понять что-нибудь?
Княжна бросила клубок, накинула плащ и вышла под проливной дождь. Поскользнулась на раскисшей земле, еле удержалась на ногах, схватившись мгновенно отдавшимися болью пальцами за плетень, на котором в солнечные дни (где же они?) сушились горшки и постиранные рубахи. Сейчас склизкие от влаги прутья были пусты.
Проходя мимо дружинного дома на княжьем подворье, княжна зашагала чуть медленнее. Даже остановилась почистить сапожки от налипшей грязи — но того, кого она искала глазами, не высмотрела. Зайти внутрь Мирушка не решилась и пошла дальше, к разбухшей от ливней реке, мимо пристани, где скучали лодьи с убранными от дождя парусами, к капищу за излучиной.
Священный дуб много веков стоял здесь. Лес почти подобрался к нему, но на пару саженей вокруг, под тяжелой кроной, росла только трава. Несколько громадных елей вокруг поляны спорили древностью с дубом, но приношения всегда несли ему, на низкий, плоский камень-алтарь, испокон века лежащий у самого ствола.
Она присела на поваленную березу и замерла. Ливень снова усилился, в шорохе капель, казалось, можно услышать что-то важное…
— Мирушка, ты зачем тут мокнешь? Сначала по двору бродишь неприкаянно, теперь сюда забралась…
Она не заметила, как подошел Горазд. Немудрено — княжьи дружинники умели ходить бесшумно, если надо. А уж Горазд, большой мастак в лесных делах, и подавно.
— Я как тебя у дружинного дома увидел, сразу понял — меня высматриваешь. Вот и пошел за тобой. Что случилось, Мирушка?
Княжна с Гораздом вместе выросли. Он рано остался сиротой, рос при дружине, на княжьем дворе. Им было по пять зим, когда княжна с Горькой первый раз взялись за руки и убежали к колодцу, ловить лягушек. Теперь Горазд стал справным парнем, уже не отроком — гриднем! Усы скоро отрастит, вон, пробиваются уже, рыжие…