— Наслышан, что вы себя плохо чувствовали накануне? — так я и знала, что драконище не будет молчать и обязательно постарается задеть.
— Да, Лариса Матвеевна, как вы? — поддержал князя Анатолий.
— Спасибо, мне уже лучше, —я натянула улыбку, а плечо стало опять подергивать, когда уже это недомогание пройдет. Я тронула щеки. Духота, а в столовой, так вообще становилось невыносимо жарко.
Разговор плавно перешел на погоду, которую я обвинила в своем состоянии.
— Вы правы, дорогая Лариса, — согласилась Тоцкая, — я так и не могу согреться, а эта стужа настолько нетипична, что в пору обвинить небесную канцелярию в насланную кару.
Анатолий не разделял мнения хозяйки дома:
— Ну какие грехи могут быть у тех, кто находится в нашей компании все приличные люди? — я скосила глаза на князя, мне казалось из нас всех он образчик греховности, а провокационные подарки, что он позволил себе прислать, только это подтверждали.
— Я например верю, что небесные тела, передвигаясь в космической материи, могут влиять на погоду! Что вы думаете об этом?
Гилмор улыбнулся:
— Вы совершенно правы, господин Шукшин, я склонен согласиться с вами. Погодные условия меняются не из-за божественного провидения, а ее поведение продиктовано некими правилами. Например, сто лет назад не было так тепло, как мы можем наблюдать сейчас.
— Откуда вы это можете знать? — задал вопрос Вячеслав, осторожно подкладывая мне на тарелку какую-то улитку. Терпеть их не могу, а вот если бы вот ту ватрушку…
— Драконы живут очень долго, уважаемый, — князь нагло забрал с мой тарелки улитку, закинув ее к себе, затем он протянул свою длинную ручищу и схватил ватрушку, которую я себе облюбовала, — поэтому я могу сказать, что все помню…
Ватрушка приземлилась ко мне на край тарелки. Я бы с удовольствием откусила бы ее карамельный бочек, если бы не застряла под перекрестными взглядами двух мужчин. Если я возьму ватрушку, то обижу Вячеслава и порадую Гилмора. Плечо уже не просто дергало, оно стало невыносимо гореть под атласом платья.
— Прошу прощения, — находиться между этими двумя, равно как и в душной комнате ужасно.
— Конечно, моя дорогая! — спохватилась Тоцкая, — Арина вас проводит.
По видимому она подумала, что мне требуется комната для уединения, но я отпустила девушку, рукой показав, что мне необходимы выйти на улицу. Внутренний садик дома был маленьким, но уютным, в нем не дуло, как снаружи и крупные снежинки, опускаясь прямо на голову, остужали и приносили облегчение.
Я сделала шаг с крыльца и очутилась в пушистом снегу, странно, но холод не обжигал, наоборот нес нежную прохладу, как раз то, что нужно, наклонилась и с удовольствием воткнула руки в снег, набирая его полные горсти.