Выйдя из спальни, я увидел трясущийся на полу комок, пытающийся встать, и суетливую служанку, которую упрямо отпихивали тростью.
Тарн. Черт.
— Госпожа! Госпожа, дайте я вам помогу!
— Не смей! — рявкнул лебедь, от боли скаля зубы в зверином оскале. — Не смей! Отойти от меня!
— Но госпожа…
— Что ты здесь делаешь?
Синие глазищи размером с блюдца обратились ко мне и хищно сощурились.
— Лежу. Как видите.
Дрожа от слабости, она с трудом села и подогнула колени, ища опору. Не выдержав сцены этого страдания, протянул руку и резко рванул девушку вверх, заставляя покачнуться и завалиться ко мне на грудь.
Прижал ее, невольно смыкая руки и бездумно глупо вдыхая сиреневый аромат.
Всегда так пахнет. И в болезни, и в здравии. Пьянит голову, лишает разума и способности думать.
— Спасибо, дорогой муж, — впрыснутый в голос яд немного отрезвил, позволяя отпустить женское тело от себя. — Благодарю за внимание.
Перехватив дрожащими пальцами свою тросточку, девушка отклонилась, пытаясь обойти меня со стороны, даже не обернувшись.
Дрянь! Как только может выводить меня из себя такой ерундой!
— Торопишься?
— В моем случае каждый день на счету, — сморщив от новой болезненной волны аккуратный носик, она продолжала смотреть куда-то вдаль, игнорируя мое присутствие.
— Почему госпожа не в постели?
— Простите, господин. Госпожа просила свежего воздуха, лекарь одобрил прогулку, — служанка почтенно склонилась, демонстрируя вызывающее декольте. — Я провожу госпожу в ее покои, если вы настаиваете.
— Я сам. А ты пошла прочь. Скажешь Вероне, что я приказал отправить тебя в хлев.
Девушка вздрогнула, но спорить не стала. Знает, что за каждый синяк на теле Тарн ее могла ждать участь и похуже, чем уборка навоза в стойлах. Недоглядела, позволив ей упасть.
— Значит, ты решила прогуляться.
— Как видите, мой августейший супруг, — прорычала Альба, искоса наблюдая за убегающей служанкой. Видимо, моля ту о возвращении. — Воздух в моей спальне пропах лекарствами и настойками, от них болит голова.
— Я провожу тебя.
Ощутив, как дрогнули пальцы, которые я силой уложил на свой локоть, не сдержал довольной ухмылки.
Злится. Интересно за что. Надо бы выяснить.