— Достаточно. Господин передал для меня украшения?
— Да, госпожа.
Служанка затянула последний узелок на корсете и скользнула к богато украшенной шкатулке, приподнимая тяжелую крышку.
На бархатной подушечке лежало даже на вид тяжелое колье с восхитительного огромными камнями черного турмалина, испещренного золотистыми искрами. Украшение оказалось на жестком каркасе и легло мне на шею словно влитое.
Тяжело. Как и бремя быть царицей Черного Ворона. Я знала, на что шла, и сейчас из отражения зеркала на меня смотрела девушка ему под стать.
Туго заплетенные косы, черная сетка широких рукавов и низкий вырез на вороте, отороченный перьями, делали меня похожей на хищную птицу. Ворону. Вечную спутницу Ворона.
— Все готово, госпожа. Я провожу вас.
— Не утруждайся. Я сам это сделаю.
Только вспомни.
Сегодня Сортэн был облачен в привычный черный костюм, лишь серебристые эполеты и цепь на груди говорили о торжественности образа. Смоляные волосы были лениво зачесаны назад, сильнее открывая высокий лоб, и даже отросшая борода стала чуть короче.
Прекрасен. Своей жестокой красотой, пугающей до икоты, но прекрасен.
— Как прикажете.
Раскланявшись, Лиз шмыгнула в прочь, оставляя нас наедине.
Мне нравилась эта девушка. Было в ней что-то спокойное, умиротворяющее и не заставляющее чувствовать отвращение, как от большинства слуг в этом дворце.
— Ты выглядишь… достойно.
Отвернувшись от зеркала, почтенно поклонилась, принимая кривой комплемент. Он научится. Почему-то я была в этом уверена.
— Как спалось моей царице?
Легкий кивок в знак согласия, и попытка незаметно расправить плечи.
— Почему ты молчишь, Тарн? Неужели пчела ужалила за язык, и он так распух, что ты не произнесешь и слова?
Удивленно вскинув бровь, мужчина сделал шаг вперед и резко остановился, словно подошел к непозволительной черте.
— Я, кажется, понял. Ты продолжаешь держать обет молчания. Ради какой цели? Ведь я уже…
Преодолев расстояние между нами, я невольно вдохнула хорошо знакомый аромат, выжженный в памяти. Не подав виду, протянула ладонь, перехватывая тяжелые и горячие пальцы, сплетая их в замок со своими.
— Прекрати, — рычит так близко, что впору трусливо заскулить, и зло сжимает мои пальцы меж своими. Это больно, но, чувствуя неслабеющую хватку, лишь робко улыбаюсь сквозь выступившие слезы.
Перетерплю. Выдохну и отпущу боль летать по свету.
Ему тяжело дышать. Об этом кричит высоко вздымающаяся грудь от каждого рваного вздоха, но меня это лишь убеждает в правильности моей рискованной выходки.
Медленно, словно сквозь туман, он кладет мою ладонь на свой локоть, при этом не сводя глаз ни на секунду. Позволяет себе отпустить мои побелевшие пальцы и крепко давит на них, вынуждая меня схватиться на предоставленную опору в виде себя.