Разворачиваюсь и устремляюсь в выделенную мне комнату, мысленно проклиная себя, что снова дала ему то, что он хотел.
Однако я не успеваю переступить порог, как мое тело поднимается в воздух и я оказываюсь прижатой к груди Хаджиева. Раздражение не заставляет себя долго ждать.
— Я могу идти сама! — пытаюсь выбраться, но получаю в ответ смачный шлепок по заднице и успокаиваюсь.
— Я у себя дома, птичка. И это ты спишь в моей кровати, так что не тебе указывать.
— Тогда я найду другое спальное место, — обяжено заявляю я.
Хаджиев издает хриплый смешок.
— Ты будешь спать в моей постели.
Бесит!
— Так не может продолжаться! Ты берешь свое, не спрашивая чего хочу я! — перекрещиваю на груди руки и отворачиваюсь от него.
— А чего ты хочешь? — равнодушно интересуется он. — Чтобы я помог забрать мальчишку?
В груди все сжимается и я ощущаю, как выражение моего лица становится страдальческим
Марат опускает меня на пол и обхватывает подбородок пальцами.
— Этого ты хочешь?
— А ты бы сделал это ради меня? — едва слышно спрашиваю я, ища в его глазах хоть какой-то ответ.
Зачем ему это?
Он ухмыляется и проводит большим пальцем по моей скуле.
— Сделаю. Если ты посчитаешь это целесообразным.
Я опускаю взгляд, чувствуя, как в груди расползается болезненное чувство. Марат прав. Нецелесообразно. Если я заберу Тимура, он будет страдать. А это последнее, что я хочу для него.
Убрав от себя его руку, я опустошенная забираюсь на кровать, сворачиваюсь клубочком и зарываюсь лицом в подушку.
Внезапно матрас прогибается, а через мгновение Марат просовывает под меня руку, притягивая ближе к себе.
— Я не люблю ее, — вновь повторяет сказанные им ранее слова, прижимаясь губами к моему затылку. — Но я женюсь, потому что должен ей помочь.
— Мне все равно, — глухо выдыхаю в пустоту. У меня нет сил.
Тяжелое дыхание обжигает мою шею.
— Тебе не все равно, Тата. Ты любишь меня, нравится тебе это или нет. И ты будешь спать в моей кровати.
— Это смешно, — мой протестующий тон звучит чуть громче. — То что мне нравится секс с тобой это не любовь.
— Значит, тебе нравится секс со мной? — дразнит, накрывая мое обнаженное плечо губами, которые растягиваются в улыбке. По крайней мере, в его голосе она четко слышалась.
Черт! Мне лучше заткнуться.
Стискиваю зубы, едва сдерживая себя, чтобы не наговорить еще глупостей.
Хотя, куда уже больше.
— Я больше не разговариваю с тобой, — тихо.
— Как скажешь.
Марат устраивается поудобнее и, перекинув через меня тяжелую ногу, откидывает свою голову на подушку.
А я не оказываю сопротивление. Так и засыпаю в крепких объятиях чудовища…