— Знаешь, дедуль, — Чан Ми вдруг притихла, — мне иногда снится папа. Он протягивает мне руку, но вдруг исчезает, растворяется в тумане. И мне так грустно делается от этого, хоть кричи.
— Не морочь свою тыковку, — дедушка поднялся, и с какой-то вселенской грустью погладил её по голове, — забыла и забыла, какая разница, кто он, где он. Может и нет его уже.
Поговорив еще немного, решили укладываться спать, Чан Ми постелила дедушке на софе, он сказал, что ему привычнее на жесткое ложе, и устроился на полу.
Ей приснился тревожный сон. Вроде бы ничего конкретного, только темно, промозгло и запах сырой листвы.
Двадцать второго июня
Ровно в четыре утра,
Киев бомбили,
Нам объявили,
Что началась война…
Когда среди ночи тебя будит резкий — бабах, почему-то именно эти строки заползают в мозг и заставляют бешено колотиться сердце. Затем осторожно делаешь вдох и включаешь логику. Газ взорвался? Нет, тогда бы штукатурка сыпалась. Компьютер с устатку решил покончить жизнь самоподрывом? Нет, звук был с другой стороны. Ну, конечно, это хлопнула дверь! Она быстро соскочила с кровати, так и есть, дедушка топтался перед входной дверью и вид у него был, словно его поймали на горячем.
— Дедуль, — прошептала Чан Ми, — Ты чего?
— Тсс… Я в риэлтерскую контору собрался, а там эта, Глория, стоит. Пущай ушиется куда-нибудь, я и выйду спокойно.
— Дедушка, да все уже и забыли про тот злосчастный эпизод. Подожди, а ты чего это, без меня собрался идти? Дай мне десять минут, я с тобой.
— Это зачем ещё? Мать наказала следить за мной? Сам пойду!
— Мама тут не причем, я хочу с тобой прогуляться. Кстати, а зачем тебе риэлтор? — она подозрительно уставилась на деда.
— Известно зачем, домишко прикупить решил, имею право на старости лет у моря пожить, косточки на пляжу согреть.
— Вот здорово, будем жить в одном городе, видеться чаще! Я пойду, спрошу у тёти Лоры адрес толкового риэлтора, она в Одессе всех знает.
— Кхм… Ну пойди, пойди, спроси…
Чан Ми быстро сунула ноги в мягкие тапочки, накинула пушистый халатик и выскочила в коридор. Тётя Лора была у себя, выслушав суть проблемы, она зашуршала старой записной книжкой. Нужный номер нашелся, на удивление, почти сразу. Потыкав на кнопочки телефона, Глория Годафридовна села в кресло и взяла веер. В трубке что-то зашуршало.
— Зраавствуйте, любезнейший Савва Иосифович, — в ее голосе послышались медовые нотки, — Как ваше здоровье?
— Бу-бу-бу… — слышалось вдалеке
— Что вы говорите? Ай-йа-йай…
— Бу-бу, бу-бу-бу, бу-бу…
— А что же Софочка?
— Бу-бу-бу, бу-бу-бу, бу, — казалось это «бу-бу» не закончится никогда.