— Савва Иосифович, я к вам старикашку одного пришлю, вы уж помогите ему.
— Бу…
— Вы его сразу узнаете, вылитый домовой, — тётя Лора рассмеялась, — с ним Чан Ми будет, вы же её знаете?
— Бу-бу-бу-бу-бу…
— Да-да, та самая, что в мальчика переодевается, — снова смех. Чан Ми вздохнула.
— Да-да, заходите ко мне обязательно! И Софочку приводите, чайку попьем, поболтаем.
— Тётя Лора, ну почему «домовой»-то? — протянула она слегка обиженно, но в голове защелкало — домовой, домовой, память опять напрягалась, пытаясь что-то вспомнить.
— Так дед твой, вылитый домовой, или мне не знать, как выглядит домовой? — Глория подбоченилась, — я вот тебе историю расскажу. Дело было еще до революции, будь она не ладна. Тогда наше общежитие было усадьбой моего пра-пра… предка в общем, графа Вильгельма Магнуса Петера фон Веймарна. Да-да, не удивляйся, фамилия знатная!
— Тётя Лора, мне бежать надо, я вернусь, и вы мне все расскажете, хорошо?
— Ну беги, чего уж, раз приспичило, — она сердито насупилась, странно, обычно её внимательно выслушивали.
Риэлтерская контора, которую посоветовала тётя Лора, находилась, буквально за углом. Савва Иосифович оказался на удивление молодым человеком, примерно одного возраста с Чан Ми, типичный представитель поколения менеджеров. "Американская" улыбка не сходила с его лица, наверняка она мгновенно исчезала, как только за клиентом затворялась дверь. Но беседовать с ним было приятно.
— Здравствуйте, уважаемый эээ… — риэлтор широко открыл дверь кабинета, приглашая посетителей войти.
— Григорий Пантелеевич…
— Очень приятно, присаживайтесь. Что будем искать? Однушка? Флигель?
— Семья у меня большая, так что, думаю, нужна усадьба и побольше, комнатов на восемь-десять.
Чан Ми насторожилась. Восемь-десять? Что, всё семейство перебирается в Одессу? Это была катастрофа. Нет, она любит свою многочисленную родню и очень скучает, но жить в одном городе — это значит находиться под постоянным присмотром и опекой. У Чан Ми внезапно пересохло в горле.
— Прекрасно, прекрасно, — улыбка Саввы стала еще шире, — Что же, приступим.
На столе появилась стопка папок с фото, потом ещё стопка, и ещё. Дедуля выбирал с пристрастием, примерно через два часа он остановился на шикарной фазенде с колоннами, балконами и садом.
— Дедуля, а это не слишком?
— Ну что вы, Чан Ми, моя дорогая, прекрасный выбор — это же дворянская усадьба Нарышкиных! — Савва многозначительно поднял указательный палец, — в хозяйку этой усадьбы был влюблен сам Пушкин. Скажу вам по секрету, теперешние хозяева прямые потомки Александра Сергеевича, — он хитро подмигнул озорным глазом, — К сожалению, не признанные.