Я побежала вперед по той самой тропинке, по которой прогуливалась еще пару часов назад. Бросилась туда, где стояли и тихо переговаривались люди. Успела как раз к тому моменту, когда мужчины в куртках с надписью «охрана» уносили что-то, завернутое в пропитанную кровью тряпку. Что-то намного меньше лошади, и это «что-то» имело видневшийся из-под ткани светло-бежевый хвост бубликом, сейчас печально поникший.
Я остановилась и подняла взгляд на столб, возле которого толпились люди. На нем была вырезана голова собаки, правда та имела хищный оскал и больше походила на волка, нежели на того увальня с висячими ушами, что еще недавно отогнал мои страхи, а потом выпрашивал лакомство.
– Черт! – вырвалось у меня, и один из охранников, совсем молодой парень, обернулся. – Полицию вызвали?
– Нет, хозяин не велел, – растерянно ответил он, вместо того, чтобы со всей вежливостью послать куда подальше. Не в каждое дежурство режут собак.
– Где хозяин?
– У себя. – Парень нахмурился и все же спросил: – А вы кто?
– Вызывайте полицию! – рявкнула я, развернулась и побежала к центральному корпусу гостиницы. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, что охранник даже не шелохнулся, не достал телефон и не набрал номер. Он просто стоял и смотрел, как я бегу к главному входу.
Я быстро миновала вестибюль, пожилая женщина на ресепшен проводила меня любопытным взглядом, спицы в ее руках продолжали стучать, а вот рыжего кота на стойке уже не было. Не дожидаясь лифта, я взбежала по ступеням, миновала коридор, соединяющий главный корпус с соседним, и снова оказалась на лестнице, уходившей на самый верх, к мансарде. Кабинет Столетова все так же не охранялся и был доступен любому постояльцу, взявшему на себя труд подняться сюда и неиспугавшемуся открыть дверь. Мне поздно было бояться.
– Нужно вызвать полицию, – с порога заявила я, глядя на широкую спину Назара. Тот стоял лицом к окну, рукава рубашки закатаны, руки в карманах, в позе напряжение. – В конце концов, можно сказать, что собака – это имущество отеля и была особо дорога твоему сторожу, помогала охранять территорию, за что и состояла на балансе. Отелю нанесли невосполнимый урон, а постояльцам моральную травму, мне так точно. – Он даже не повернулся, пока я несла всю эту ахинею. – Собака денег стоит, даже если ее подобрали на помойке, не говоря уже о лошади…
– На столе, – прервал меня Столетов, и я все же прошла в кабинет.
На столе лежал нож. Деревянная рукоять, узкое, похожее на полумесяц лезвие было заляпано кровью. Кровью же был перемазан пакет, в который завернули оружие. Потемневшая коричневая жидкость затекла в символы, вырезанные на рукояти, делая их особенно четкими.