– Но потом, когда тебя приняли… – начал я.
– Меня не приняли. – Он грустно улыбнулся. – Сказали, перезвонят, но Кэтрин через два дня пропала, и всем стало не до бармена. – Он пожал плечами. – Я даже заезжал сюда, хотел, чтобы мне прямо сказали, гуляй мол, Максимка, а тут такое. Все напуганы, менты злющие ко всем цепляются, хозяин с великого бодуна, пытается понять, что вообще происходит. – Макс махнул рукой. – И я уехал, подался южнее, работал то тут, то там. Вернулся лет через пять, а здесь снова персонал набирают, как раз новый корпус открыли. Ну и решил еще раз попробовать. И вот я здесь уже полтора года. – Он развел руками.
– Долго ее искали? Кэтрин?
– Честно говоря, не знаю, – признался бармен, – но приказ проводить любого, кто располагает каким-либо сведениями о ней, прямиком к Назару Андреевичу до сих пор в силе. Знаете, он мне как-то признался, что будь у него возможность, всю бы речку до дна вычерпал, но нашел сестру. Хотя столько лет прошло, и все вроде уже успокоились, понимаете?
Да, я понимала. Все течет, все изменяется. Горе не может длиться вечно, и те, кто еще недавно выл на луну от отчаяния, вдруг понимают, что снова могут улыбаться, пусть и с горечью.
– О ней почти забыли, но потом… – Он нахмурился и посмотрел на меня так, словно впервые увидел. – Простите, но я…
– Что потом? – перебила я, уже понимая, что парень сейчас уйдет. Он только что понял, что не очень удачно выбрал собеседника, он бармен, я гостья отеля.
– Все началось месяца три назад. Или, может, четыре, – неохотно пояснил Макс, явно сожалея о настигшем его не в том месте порыве откровенности. – Кто-то вспомнил о сестре хозяина, кто-то заохал, и вот все снова обсуждают ее исчезновение. – Макс обернулся и посмотрел на ресторан.
– Почему о ней вспомнили?
– Без понятия. – Он поднял воротник тонкой куртки и переступил с ноги на ногу в своих совсем не подходящих для этой погоды светлых замшевых ботинках. – Может, потому, что сейчас она без вести пропавшая, а через несколько месяцев будет объявлена мертвой и все это, – он топнул ногой, – отойдет хозяину. Чужие деньги часто не дают спать спокойно, вот народ и лихорадит. Знаете, – парень смутился и поежился от порыва ветра, – вы извините, что я тут к вам пристал с дурацкими разговорами. Просто барменам обычно все рассказывают, но никто не слушает их самих, вот меня и понесло. И вообще, мне пора кофе варить, – невпопад закончил он.
– Свари и на меня чашечку, – попросила я уже в спину уходящему Максу, но тот никак не отреагировал на просьбу.
Столбы я все-таки сосчитала. Назар не ошибся, их было пять. Лошадь, собака…. Третьим оказался кот с прищуренными глазами. Пушистый, вырезанный в дереве хвост обвивал столб. Сразу вспомнился рыжий кот, сидевший на стойке регистрации. На четвертом столбе изобразили вставшего на задние лапы медведя. Из оскаленной пасти торчали впечатляющие клыки, длинной примерно с палец, я даже примерилась. Такого зверя привести сюда будет очень затруднительно. Это вам не лошадь, которая идет сама, только потяни за повод. И не пес, который считал всех постояльцев отеля своими лучшими друзьями и выпрашивал сладости. Даже кота поймать можно, хоть и сложно, но не медведя.